С драконьим 2012 годом!

@музыка: ...кипит гранит, пылает лед, и легкий пух сбивает с ног

@настроение: потому что Новый Год!

@темы: поздравлялка, за жизнь

---

Про цвета и Мерлина.

Тренд года, как известно, серый, черный и коричневый.
Для женщины, может, и не очень. Но был у меня персонаж… А, ладно, что там, - Мерлин, сын Корвина из Амбера. Очень мощный волшебник, хотя и молодой.
У него были личные цвета – черный, серый, и коричневый. Как он сам о себе думал:
- Серо-пестро-никакой. Я выбирал простым бастардом.
Причем бессознательно, не ведая о них, выбрал цвета отца – и Бенедикта. А когда приехал пожить на Землю, ба, один дом моды объявил серый – вторым черным. «Затем дом Гуччи объявил коричневый – вторым черным. Не гадал, что задаю стандарт элегантности».
Но так он о себе думал во второй книге а к пятому роману уже знал себе цену, и о том же сочетании полагал так: «Я был в своих цветах – скромно и богато, как дедовский шкаф».

В продолжение темы
Джулия у меня была всегда в синем. А Мерлин думал о ней (когда видел): «Ей все идет». Цвета Корал были коричневый и зеленый. Но это сначала. А по мере _превращения_, что происходило с бедняжкой, красный плащ, красный цвет захватывал ее всю – розово-жемчужные тени, розовые туфельки… и Мерлин мечтал подарить ей косметичку, в которой не было бы ни единого красного оттенка. А в конце остался один алый рубин, - а женщины, и человека не осталось совсем.


Что бы не такого грусть-печального в честь близящегося Нового Года. Люку я подарила свои любимые цвета. Его цвета – были белый, черный и желтый. А когда Мерль его видел в зеленом хаки или в ладене (зеленый цвет ирландского сукна), «белый и зеленый – призрачные цвета его лунатика-отца», так и ужасался мысленно, «чего доброго, так и жду, опять ударится в терроризм и бомбометание». М-да, опять съехали на печальное.

Цвета Нура – когда тот показался в своих личных, были «кобальтовый, гранатный и угольный и резали взгляд». Цвета Явара, его близнеца, второго Ашвина, я пока так и не придумала. Явар – чрезвычайно сложный, слишком сложный человек хаосит.
У Люка-2, то бишь Ринальдо, повырос собственный жизненный опыт и даже нрав. То, что младший принц понемногу определился и оставил себе черно-желтый («золотая с черными перлами мантия») – это была своего рода его победа, победа личного самоопределения.
Впрочем, желтый и черный – цвета Шершней, личного полка охраны королевских гвардейцев Хаоса, а он был шеф секьюрити.
Еще одна интересная личность – Делвин. Он все время был в коже – в замшевом светлом пиджаке, в кожаном средневековом дублете… Словом, натуральный цвет кожи.

Джасра, когда появлялась в кадре, блистала бесхарактерностью. То бишь умением то наглеть, то прилаживаться к обстоятельствам. Я обыскала всю пенталогию Желязны, ничего более внятного, чем белое платье в сцене шикарного обеда на руинах, - не нашла, но там она явно педалировала роль «подсознательно верной вдовы».
Белый – цвет Брэнда, sic!
Так что я «подарила» ей пестрый
Один наряд был такой: «На ней платье цвета змеиной кожи и, вероятно, из змеиной кожи. Сверху на ней шляпа и вуалетка а ля Жаклин Кеннеди-Онассис. Она ходячий вызов представлениям о хорошем вкусе. И именно поэтому выглядит как знатная дама. Есть некий род экстравагантности, который очень идет к рыжим волосам.»
А второй раз она была в платье «домашнем, однако пикантно-элегантном» из шотландки.

Оба Корвина, разумеется, - черный с серебром. Цвета они не делили. Они оба выше этого.

Дара сперва была не-помню-неважно-в-чем, а когда потом вновь пошла в Адские Девы, оказалась в цветах своего сына – «или сверхлояльность, - или обычай мести, еще более древний, надеть цвета врага, обещая ему смерть».
«Я искал взором синетелую демонессу, и ледяной взор пробирал мне затылок, из проема дыхнуло жаром, и черным туннелем, искра в нем расширилась, окружилась девичьим телом, с короткой прической. Я ошалел. На ней была бурая туника, черные ножны, и черные сапоги и ремень. Короткие волосы белели, по форме Адских Дев, но с легким отливом в пепельный. Ремни ее обильной сбруи, как решетчатой кожи, с оружием, были серо-стальные. Мои цвета.»
Опять грустно-трагичное. Да что ж такое.

Найда. По идее Найда – Психея, и ее цвет «радужный, радужный и радужный»… «мелькнул отлив радужного крыла»… но ходила она все в самом разном.
Ну ладно. Тогда для хорошего настроения.
Картина бала.

Название... Название отрывку не надобно

- - - - - - -
Я сказал настоятельно:
– Мадам, вам надлежит наконец привыкать, к тому, что у вас есть не только сын, но и дочь.
– Что? Ах да, эта бедняжка Корал.
– Да. А скоро будет еще внук. И мы приложим железно усилия, чтобы уберечь для него наследство. У вас есть, – я порыскал за переводом слова, – свояченица. – Я указал взглядом. Найда сидела в углу в кресле, завладев Мэндором. – Мадам, у вас дружная, обширная, замечательная семья.
Она покивала несколько раз, задумчиво-сухо, быстро ушла. Я освежил бокал и сел, в глубокой нише с аркой, где Билл Ротт сидел на резной скамье с бокалом черного. Я надеялся, Билл повидал на веку венцов, и ВИПов. Я настоял, чтоб он был, я хотел, чтоб он с нами познакомился, ведь наконец жируем на его счет. Он трогательно оробел титулов, нескольких корон, имен, бряцающих грифонов. Желая поддержать, я чокнулся с ним.
– Ну вы совсем что проведитор, при своих кондотьерах. Что отпишете дожу – головы нам рубить? Или ставить памятник?
Билл улыбнулся, розовея, подкрутил усы, поиграл своей золотой цепью с медальоном.
– Все-таки, – заметил он, – я не одобряю, и боюсь пыток. Как только начнется уж совсем секретное, – как ты полагаешь, – я лучше уйду, вслед за этой обаятельной дамой. Она, ведь наверное, не откажется показать мне галереи ее замка?
– Билл, Билл. – Я покачал головой, попав в растерянно-игривый тон, которым не говорил с ним со времени похорон его жены Элис. – Впрочем, вы правы, конечно дама очень хороша, хотя верная вдова, и все при ней.
Билл чуть фыркнул в пушистые усы.
– Все должно было быть совсем не так… – сказал я вдруг…
…На стенах медные кастрюли и посудцы ярко горели. В камине грелись кувшины напитков. На всех девушках были чистые передники, и на Корал тоже. Она чисто вымела скобленые, душистые деревянные полы. Хозяйка, Одноглазая Молл, на этот день уехала к родне. Она гордилась славой своей таверны. Корал, опуская глаза, говорила, что кажется, наверное, странным, что у нее такие хорошие отношения с ее Отражением. Мы хором заверяли ее, что совсем не странно. Я сидел в нише у камина рядом с Биллом Ротом на скамье, обновляя вполголоса бокалы. Билл хотел познакомиться с нами, я настоял, чтоб он был, ведь наконец жируем на его счет. Он трогательно оробел титулов, нескольких корон, имен, бряцающих грифонов. Мы с Биллом ставили пари на то, сколько конечностей будет у следующего прибывшего, и сколько у его ездового зверя.
Каждому прибывшему хозяйка подносила на крыльце именно тот напиток, который он желал, с дальней дороги.
У ильмовой коновязи Тигр, черно-желтый грифон, с любопытством взмахивал головой, поглядывая на Бургута, и кричал петушиным кликом зари. Липа шумела над колодцем в глубине двора, с золотой колодезной цепью, в Таверне На Краю Света.
Двое Ринальдо разговаривали, такие одинаковые, как никогда. Хотя в разном платье.
Я встрепенулся на рокот крыльев, для меня в ушах ясно, звонко двоимый. Во дворе забряцало, Тигр весело фыркнул.
– Сейчас, – уверенно сказал я, – у вошедших будет шестнадцать конечностей.
Дверь распахнулась. Я глотнул.
Они были в черно-свинцово чешуистых телах демонов, подпиравших притолоку. У обоих гордые ящеровые головы на глаголем выгнутых тонких змеиных шеях, только у одного увенчана в гребне-диадеме, а у Нура из атлетических плеч вырастал кожаный, огромный воротник. Он надменно задержался в дверях, обернув голову, приказывая, поправляя трисп на портупее.
Я никогда не видел их в их древних, прежних телах. Не знал, каковы те.
Корал поднесла горячий флип. Явар со старомодной галантностью расцеловал ручки хозяйки, так щекотал запястье двойным языком, что заставил ее вертясь прятать лукаво руки под фартук, улыбаться и алеть, горячий огонек пышел в глазнице.
– С тебя ящик «Лакрима Кристи», – вполголоса ухмыльнулся Билл. Нур сделал даме военный поклон.
Он с Ринальдо-младшим тут же, щеголяя, заговорили о чем-то стрельбищном. Ри хвалился, сколько выбивает.
Просто невероятно, как взбадривает мужское общество присутствие красивой и свободной женщины. И как они, хоть бы и с кольцом на пальце, ухитряются твердо показать, что свободны или считают себя такими.
А я мог только смотреть из-под стены. Хлестать молча черное слезное вино. Я даже не вправе ревновать. Разрыв был известен.
Последним приехал Мэндор.
Он был в людском теле из уважения к хозяйке. С видом усталым и занятым.
Люк подступил к нему, широко улыбаясь. Мэндор разговаривал с ним, еще более искренне и ярко улыбаясь. Это была возмутительная фальшь, соревнование, щеголяние ложью. Они не терпели друг друга, и это всем было известно.
Мы сошлись за столом. Такой вот забавный, невинный был предлог – позволить ли Рэллу приехать ко мне представляться.
Так вот вышло, что съехались все вместе.
Дело решила Корал. Она сказала, чуть сдвинув брови.
– Передо мной сложность, понять могут только хозяйки. Если вы собираетесь принимать в доме лицо, которое считаете предателем, – нужно ли готовить для него горячие бутерброды?..
Я вышел на крыльцо с бокалом, тревожась, как там Тигр, и залюбовался конями. С неба летело вечное полуденное золото. Под липой, кудряво густой, и изумрудной, скинув портупею, хмурый Нур с Ри увлеченно, разметив, катали кегли. Билл Рот вышел с Яваром, и смутно извиняясь, сказал, что уж очень интересно. «Впервые в жизни буду секундантом. Хм, хм». Девушки носили воду, стучали тарелками, и пели сложно и весело «Что Мэгги с мельницы в парне нашла?». Другая компания вышла, но поскольку с ними была Корал, ничего опасного не могло быть. Я остался на крыльце. Мэндор пожмуриваясь подошел ко мне, тоже с бокалом. Люк высунул рыжую голову из-за угла.
– Я пари принимаю. Явар против Далта, по три схватки на каждом оружии. Мерль, точно не хочешь? Такое пропустишь! – он исчез.
– Мэндор, – сказал я. – Гм. – Я ясно почувствовал, что мне что-то нужно сказать ему, или хочется сказать… Шары громко стучали. Край уха различал сухой лязг клинков. Что-то восклицали. Шаман. Разумеется. Он всех их собрал вокруг вместе. Я вдруг понял, я стою над краем всего, над разрывом всемирности. Он там, за тесовым забором. Вселенная в следующий миг иссякнет, завершается. Больше ничего не может быть. Потому что уже было, здесь и сейчас, уже случилось счастье.
Громко стуча подошвами, Люк внезапно вновь окликнул, высунувшись из-за деревянного сруба:
– Эх, олух!
– Кто победил?
– Явар твой, конечно. Явар там сейчас приемы показывает. Такие фокусы с клинками. Ну иди, глянь, век будешь жалеть!.. – И снова канул.
– Мэндор, – снова сказал я. Он был какой-то особенно задумчивый.
– …Что это было? – негромко спросил Билл.
– Это? Это – сон.
…Счастье – недостижимо. Значит, жить можно.
– Но ведь мы и сейчас, – негромко сказал он, – можем выставить Лакрима Кристи, сколько конечностей будет у вошедшего.
Я расслышал двойной стук сапог, один – твердый, другой – тяжелый.
– Шестнадцать, – сказал я.
– Восе… – быстро ответил Билл.
Дверь прянула вбок в руке с когтями. Я глотнул.
Они были в черно-свинцово чешуистых телах демонов, подпиравших притолоку. У обоих гордые ящеровые головы на глаголем выгнутой тонкой змеиной шее, только у одного в гребне-диадеме, а у Нура из атлетических плеч вырастал кожаный, огромный елизаветинский воротник. Он надменно задержался в дверях, обернув голову, приказывая, поправляя трисп на портупее.
Я ошалело встал, и подошел к Ри.
– Этот фарфоровый заводик Бенедикт тебе всю жизнь будет вспоминать! – ухмыльнулся сердито он.
«О матери ни слова», означало, я принял.
– ЕОМВ.
– Что?
– Если Оба Мы Выживем.
Он отшагнул, полушутливо салютнул бокалом.
– Нет, в самом деле, нехорошо. Он же впрямь ничего не ценит, ничего не умеет, ничего не знает, кроме войны.
Я речи по-прежнему пишу сам. Ри-2 только, порой, задним числом шлифует или попрекает. Такого пиар-агента, как Люк, у меня уже не будет никогда. Кому я во всем вслепую доверял.
Через несколько мгновений впрочем Ри сказал:
– Пойми, просто вспомнил, какая же она гадюка. И как я ее терпеть не могу. Всякий раз, как ее вижу, так и вспоминаю.
А снаружи отсюда бушевало настроение и приключение. Дамы моего клана и родни поддались экзотике, прибыв, ошеломленных военных сбирая гроздьями. Джасра обновила замок, который раз видел я в решете проломов, выстроила нормальные каменные стены вместо магии. Зала была мила, низковата, в потолки пронизаны ложные балки, между ними искрило сложной резьбой, чуть нарочито простодушна и неудобна средневековая роскошь. В хлябях пульверизаторов возникали цветочные баррикады, пейзажи, амфитеатры с призрачными актерами. Янтарная болезнь, полуявная в первые сутки, пьянила под стать вина. Часы сжимались шагренево. Бал открыли монемаской я и Джулия, – пышный запланированный скандал.
Она была в платье цвета кобальта. Ей все идет. Самый модный макияж с белыми звездами, и черный шарф подпоясан под грудью живой аспидной змеей. Я не изменил своей элегантности – скромно и богато, как дедовский шкаф. В доме грохотал раздрай. Дамы могли подчиняться Даре, – чужачке, но знатной даме, и жене герцога, но не шлюхе младшего сына. Джулия очень хороша. Но я глянул, на ее простоватую, надменную мину, на ее скулу. Царицей бала ей не быть. Они задавили ее. Дамы вголос шептались с неприкрытой гадливостью, что уже на пятом светском событии она появляется В ОДНОМ И ТОМ ЖЕ ТЕЛЕ. Слух, болезненно острея, улавливал. Не нищая! Если и в шестой раз явится, не сделав хоть пластическую операцию, дамы обещали ей гласную обструкцию. Отобрать танцевальную карточку, не отвечать визитами, и не пускать даже в благотворительные вечера в пользу раненых (тур вальса за полсотни пентаклей). Две демоницы, мои полукровные тетки, в высоких креслах царили над кружком офицеров, ровной половиной хаосских, половиной этих, и сейчас чуть голубоватые кожей, но в гроздьях магических шаров под сводами кажется все равно, и шалея те не могли решить, кто краше, – дама Аллат, или дама Астарта.
Леди Галиана, сестра моего отчима, вдова-герцогиня Мельянов, глушила подавляющей красотой. Пять юниц, из младшей ветви ландграфов Рашхан, блистали рядом, – острословы говорили, что они так – восемь ступеней к раю, – три их погибли в день битвы Падения Образа, в том числе одна замужняя, кто сражалась с мужем вместе, и знатоки тут же стали говорить, что из лестницы в рай выпали самые прелестные ступени. Острый раскосый блеск графини Лидезы, – передавали, что, мол, будто бы дочерям леди Галианы случайно перепуталась всего одна буква, и истинно тогда бы Лив и Люд, Жизнь и Игра, – блестящую вдову семье недавно пришлось поспешно выдать замуж, чтоб глушить скандалы, зато сестра – красивая и щедрая мать дома с двумя маленькими сыновьями и старшею синеокой дочкой, держала бархатную скамью у камина для соседки, а вот и Лидеза, в дымчатом шелке, – это под ее окном, тогда полковницы, я прихватил каменящим заклятьем Шарха, отчего и пошло наше приятельство, ибо я ощущал вину, хотя так и не признался, – тогда супруги ландграфа Рашхана, и это в его полку выжил один Мэндор. Я оглядывался глазами обреченного охотника. Я добыл выбор жены. Но если быстро не успею, – как назло, у родни было две партии наготове, и не со стул ростом, а почти половозрелых, и одна как раз праправнучка Галаффра, от первого брака дочь графини Лювез, ей уже двенадцать. Вот она, при матушке, и в каком еще, боги, коротком платье. Шарх в зале истово исполнял свой долг джентельмена и офицера, воина и дипломата – танцевал с самыми некрасивыми дамами. По гостиным, протянутым по левую руку от Фонтана, лился шелк комплиментов. Одурманиваясь модой, дамы были в людских телах, слегка оживляя пикантными деталями, – кто остриями лисьих ушек, кто козьими шаловливыми зрачками, кто кошачьей улыбкой. У камина сидела самая скучная пара сезона – молодой шестой граф Браст в теле змеи (он потерял недавно руку на плацдарме), и молодая графиня, и, уперев лица, без слов зрачками жрали свой медовый месяц.
Но в сером внутреннем дворе, – куда я зашел, – выставка военной техники из сонма Теней, – вытянула несмотря ни на что стойких, отвративших дам. Завтра, завтра, скорей всего – они снова вспомнят об аристократической или демократической гордыне. Но сейчас, тут дворяне и Теневые смешались, намеренно смешивались с чувством матча бокса. О шлифовке, о стволах и цапфах, кристаллах и триггерах говорили с апломбом, и влюбленностью, горячие крутили турели. Я обошел контрольным обходом, добавляя гул словами.
Я хотел выяснить, можем ли мы позволить себе войну с Амбером. Что Хаос не потянет ее в одиночестве, я знал изначала.
Чтоб на сбор всех нас не стягивать всех шпионов с диктофонами, – а так – был бал. Мы типа походя собрались в гостиной.

- - - -

@музыка: Do You Know what It Means to Miss New Orleans

@настроение: он и она не одна сатана

@темы: растабары, Янтарь

---

Я обожаю Тодда Локвуда

Ну вот как его можно не обожать?
Одну его работу - я точно видела, - в неком месте истолковали как Корвина Амберского.
А вот это - да, я знаю, знаю, что это к другому роману - и - нет, это не Кэтти-Бри! - но посудите, разве это не наша Корал?



А больше всего я обожаю его - за - ...соцреализм.
Ну вот посмотрите на это.

Разве можно истолковать это иначе, чем - совершенно точно, «Оборона Севастополя», и где-то тут рядом - моряки в белых бушлатах, а с другой стороны - темная волна в фельдграу... то есть, простите, в мензоберранзанских доспехах.

И вот. Я всегда представляла - и отныне знаю - Амбер вот такой.

Ну как-то очень хочется.

И наконец. Вот Это. Вот это - совершенно однозначно, неистолкуемо никак иначе. Просто нельзя представить никого иного. Корвин из Амбера.

А?
Я на библии присягну, я Буддой поклянусь, я Единорога съем, если не так.
И со спины как вылитый похож, и с лица безусловно тоже. ...А то, что лица не видно, как-то вдруг удивительно к месту.
Лицо амберского принца - загадка. Как и его серебряная роза.

@настроение: всехлюбительное

@темы: фэнтези-арт, Тодд Локвуд, Янтарь

---

Дамы в Фаэруне.

Пришла любопытная мысль - на какую героиню ни посмотришь в ФР - так та наемная убийца.
Эрилин Лунный Клинок - сперва ее за наемного убийцу небезосновательно принимают, потом - уже Арфистка - работает под прикрытием как член гильдии убийц.
Элия - наемница опять-таки в своем Вестгейте.
Калийя - охотница за головами.
Даже Даника - вроде положительная девушка, так боевой монах!
Это с моей моралью что-то не так, или с американской ?

Мужики могут быть бардом, прощелыгой-аристократом, вором, жрецом, даже бизнесменом.
Женщине, чтоб пробиться в более-менее первостепенные персонажи, надо кромсать тела и идти по трупам.
Некрасиво, нехорошо, э?

П.С. Насколько в Амбериаде красивее. Ни одной воительницы - а какие смачные девушки!
Вообще Желязны, с его патриархальностью, женщин изображает замечательно. Сильные и гордые, и на своем месте. Моя любимая - героиня из "Умереть в Италбаре".
И Кали, Мать Беды. Это да...

@настроение: он и она - не одна сатана

@темы: Фаэрун, Янтарь

---

Кто ты, товарищ Ссешес?

Пролопатила тонну комментов на Самиздате, по всем 3-м книгам. Ностальгично.

Поначалу автор сам не определился, и отрядил героя отыгрывать мультикласс воина-мага. После с помощью спецов по ДнД и ролевиков нашел оптимум – рейнджер.

В печатном тексте – в ключевой фразе: «Я рейнджер! И убиваю не магией, а хладной сталью в темноте!» – англоязычное слово убрали, – впрямь неуместное в общении с красноармейцем, – сменили нейтральным «воин», а в самом начале Кондратьев передал как «разведчик».
Но рейнджер, он же следопыт/патфиндер, он же казак/kossaks это очень хитрый класс и любопытный. Не знающие игротехнику не прочувствуют соль.
А) рейнджер – либо лучник, либо два меча, выбор оружия определяется начиная со 2-го уровня, и не меняется. (Два меча – это вааще нонсенс. Просто глазами видно, что под РАСова Дзирта ДоУрдена заточили). Отсюда у игрового Ссешеса – отыгрывается длинный лук, его любимый «блочник».
Б) у рейнджера есть магия, хотя слабенькая, в основном лечебные заклятья. Из 4-х классов, способных к магии, маги – юзают Пряжу (богини Мистры) – либо Теневую Пряжу (богини Шар, если они – Теневые маги), жрецы – клерикальную магию, то бишь помощь своего бога, а друиды и рейнджеры – в помощи не нуждаются и без Мистры/Шар/Ллос/шут знает кого проживут и колдовать смогут, т.к. тянут магию непосредственно из «природы», жизненной ткани планеты.
Отсюда – попав на Землю, где богов нет, он все равно в силах применять магию.
Там еще добавка, что Ссешес стал натуральным дроу, а темные эльфы, как любые эльфы, порождают магию собственной тушкой, но не будь следопыт – вынужден бы был брать лишь самообеспечением, а теперь – в Додревней Беловежской пуще тянет магию из леса/болота/деревьев/пташек/Лешего/и вааще магической оболочки Земли.
В) ну и т. д. – бесшумный бег, растворение в лесу и природе, и прочая – это рейнджерские абилити. Еще один занятный патч – приручение/подчинение животных. У любого рейнджера в стандарте зверик-спутник должен быть.
И тут – на горизонте появляется лисичка-оборотень (она китаянка, но назовем привычным словом «кицунэ»). И если продолжать жить по фаэрунской игромеханике, то кто кого подчинит, ваа-прос, канешна, интересныы-ый…
Бедная ВаСю Патрикеевна…

А если подходить по сюжету, получается сложная солянка.
Мастер ДО игры заказал безымянному ролевику-аспиранту отыгрывать мультикласс воина-мага. Он тащил с собой «спеллбук» (т.е. книгу заклинаний под отыгрыш мага приготовил). Однако по поводу блочного лука, как отыгрывать, пока не придумал (т.е. легенду/квенту о рейнджере пока не изобрел. Воины дроу – мечники, и стреляют из национального арбалетика с сонными стрелами.).
Но у бога Вейдкроу нашлись собственные резоны. Какие там ауры дроу в запасе бог имел, Ллос знает, а внедрял навыки и стачанные с ними паттерны воспоминаний по тому, что глазами видел. Увидел лук – вложил навыки лучника. И получилось в качестве дроу то, что получилось.
Было бы все в Янтарной вселенной, решаемо элементарно: ***Фаэрун реально существует, а в Тени Земля его отражение приняло вид грез Эда Гринвуда и впоследствии ролевых игр.
Во вселенной Планскейпа, товарищи, вопрос совсем интересный.
Из какой вселенной этот бог-маг? Из той, чей материальный план – легендарная планета Торил? Или из другой какой? Как бы ни было, последний материальный план, который он прошел по пути на Землю, явно Торил либо Грейхок (там есть дроу), и богиню дроу Ллос, Паучью Королеву, он знает и боится. Ллос/Лолс имеет почитателей не только там, но дроу в Эберроне не ллоситы, а в других мирах вовсе иной культуры. (Имеется в виду – в других мирах Плейнскейпа. Если я захочу, то моей аффторской фолей дроу будут в канализации Анк-Морпорка жить и на «Тысячелетнем Соколе» по космосу рассекать.)
Если принять версию ***, то выходит так примерно.
Сотник Ссешес Рил’линттар – из 3.5 редакции ДнД, потому что он «рассказывает», что телепортировался из 1375 года фаэрунского календаря. Это задолго до Спеллплага/перехода на 4-ю редакцию, каковая Чума Заклинаний случилась в 1385.
Тогда по фаэрунской игротехнике/классификации получилось вот что (это рассчитали знатоки-консультанты для Кондратьева):
Мультикласс рейнджер/маг/Арканный лучник.
Небольшая прибавка мага, потому что обучался в Академии все-таки на магическом отделении.
+ престиж-класс Арканный/Тайный лучник. (В 4-ке престиж-классов уже нетути). Этот престиж-класс доступен для командиров, а Ссешес уже давно сотник, и даже старший сотник, командует, «по его рассказам», около двумястами воинами. ??? Тут сразу вопрос, а не врет ли для авторитету. Даже учтя, что Дом Рил’линттар много воюет в Ночи Наверху, пытаясь отвоевать Долину Теней, это бред.
У четвертого-пятого Дома Мензоберранзана по 90 воинов и довольны. Первый Дом – Бэнр – такого не допустил бы. У шут знает какого по очередности Дома, запачканного торговлей и соперничающего с Домом Мизз’рим. Разве что – возможно, он руководил отрядами сводными, Дома и союзников. Или наемников прикупали на время горячих действий. Словом, не вполне ляп, но спорный момент.
Арканный/Arcanum означает, что юзает Магию (Арканную Магию), а не Теневую Магию.
Так как Мистры тут нет, то на Земле ему пришлось бы использовать заклятия из арсенала Арканного Лучника с трудом и после переделки, примерно так, как пришлось переучиваться магам Абейр-Торила, попав в жизнь 4-ой редакции, где магию приходится не из Пряжи тянуть.

А вот с тем, что у него в голове, вовсе психиатрия на марше.
Людские личные воспоминания во многом вышибло. Реалии клоками помнит, – имя нет.
Имя Ссешеса – из квенты. Первое время чудится, что от неигрового дроу – только язык, реалии, навыки.
А дальше начинается «материализация чувственных идей».
Во 2-й книге начинают появляться личные воспоминания. Операция Дома Рил’линтар на Поверхности, после которой он дает показания Совету Матерей (??? ИМХО бред-бред. Мужчина? Допущен отвечать?) Спальня с Матерью 7-го Дома, «некогда пятой из семи дочерей верховной жрицы Йвот-Линид» (а этот подземный город в Грейхоке).
Откуда? Синтезировалось из отрывков квенты и наслоений личных воспоминаний «образцов», с кого сняты ауры?
*Так и просится – Дух. Рарог, ага. Вот будь он Мерлин, я бы сказала – синтезировал вторую посттравматическую личность и «воплотил» силой амберита, так что Ссешес «возник» в прошлом, в том числе во всех окрестных Тенях. В моем сиквеле это – возможно. В серии Кондратьева – и в Фаэруне – задним числом аватары не возникают.

Так что здесь у автора пока – неведома зверушка.
Но впереди еще 3-я книга, авось вырулит как-нибудь.

@настроение: а я еще и на машинке могу... и крестиком вышиваю...

@темы: Литдыбр, Дом Риллинттар, Фаэрун

---

Во избежание

Никаких Дриззтов кириллицей не будет. И Диарей.
Это имя – трейдмарка. Когда «Жигули» продавали в Италию, им поменяли название на «Лада» – потому как похоже на «жиголо». Какие-то умники пытались продавать в СНГ воду с названием «Блювотер» – с предсказуемым успехом.
Аффтор, Р.Сальваторе, при продаже прав перевода согласился с тем, что эта трейдмарка будет продаваться на русском как Дзирт До Урден.
Ну да, Drizzt переводится с темноэльфийского как «мечтатель, бредущий во тьме».
Проблемы?
По-аглицки Марка Два, по-русски – Марк Твен. И не Шакеспиэ, а Шекспир.
По-турецки – Ыстамбул, по-русски – Стамбул. Или Константинополь, а то и Царьград. На немецком – дер Вин, на украинском – Видень (на русском – Вена).
Точка.

@настроение: на дворе трава, на траве дрова

@темы: Фаэрун

---

О вторжении в мою жизнь темных эльфов и иже с ними.

Упреждаю главное и сразу. В настолки РПГ и ролевки не играю и не играла, к-РПГ-шки с эльфями тоже. То, во что играла – это военные стратегии современной войны, и чтоб вести штурмовые вертолеты, перед миссией всласть р-р-р-рразбомбив свой аэродром ))) А самой интеллектуальной компьютерной игрой искренне почитаю «Тетрис».

В 90-е я знала, что есть на свете такой Сальваторе, с книжкой про «Темного Эльфа», довольно попсовой. С меня хватало. Я тогда читала Гуревича, лангобардские законы и гонялась как черт за исландскими сагами.
Рядом с тамошними убийствами и интригами, страстями и нравами все фэнтези-эпики идут лесом. Куча офигительных персов с офигительными судьбами. Заходите, короче, к нам в Лаксдаль, не пожалеете… если останетесь живы.
Втянуло вслед – немецкий эпос, мифоэпос, иранский эпос, «Сага о Тидреке». Первоисточники рулез.
Ну а еще я собирала ПСС Желязны.

Так что какие там новодельные дроу, - рядом с альвами, и лукавыми полуальвами, в т.ч. собственного сочинения.

Теперь сразу скажу. В последнее время я серьезно пересмотрела отношения к серии «Форготтен Реалмс».
Я полагала, что это книги, пишущиеся по ролевой игрушке из Д&Д.
А фиг, матчасть учите, дэвушка!
Оказывается, еще в конце 60-х годов, когда Желязны писал «Создания света, создания тьмы» и «новая волна» переворачивала жанр, – жил-был такой рьяный фанат фантастики и графоман-новобранец Эд Гринвуд, и уже сочинил некий собственный мир и пописывал о нем истории про Мирта Ростовщика, впоследствии в ФР одного из Тайных Лордов Уотердипа/Глубоководья. Заодно увлекался ролевыми играми, стал известным игроком, потом мастером, и начал пописывать в профильные издания. Малость перекроил правила магии в своем авторском мире, чтоб стыковались с правилами «Донжон-н-Драгон». А кто запретит? Спрашиваю. Что плохого? Своя рука владыка, хозяин бог. В своем праве. А в конце 80-х предложил фирме-владельцу бренда купить у него авторский мир, – чтобы другие авторы могли писать внутри его декораций книжки, а разработчики ролевых и компьютерных игр могли сочинять о Абейр-Ториле игры и рулбуки.
В контрактике отдельной строчкой было, ясное дело, что Эд Гринвуд тоже может сочинять о Фаэруне книги под трейдмаркой и печататься. (Перечитайте фразу).
Судя по уровню его романов, вряд ли его бы еще кто напечатал.
Бывают композиторы-мелодисты, и композиторы-аранжировщики. Лишнее доказательство, что тот, кто может сочинить мир, придумать в нем увлекательный сюжет, и описать все это живым и литературным слогом – не всегда один и тот же человек.

Таким образом, по истокам Забытые Королевства – не игрушка, а самое обыкновенное литературное явление. Так же, как Лавкрафт поощрял всех писать истории с участием его мифов Ктулху, а множество авторов сейчас пишет про Шерлока Холмса. Авторский литературный мир Эда Гринвуда, с героями и декорациями, в песочницу которого впоследствии пришли поиграться другие сочинители.
Ффух.

Желязны вот никому не дарил участия в Амбериаде. Но в других, в чужих проектах участвовал. А Гринвуд – человек настолько компанейский, или настолько… Отселе очень интересно (я наткнулась и задумалась) – незавершенный рассказ в «Амбериаде». «Тайна Амбера» совместного авторства Желязны и Эда Гринвуда. Точнее, Гринвуд скорее за ним стенографировал. Это когда Гринвуд брал у него интервью.
Рассказ про Корвина от Гринвуда и Желязны! Ого!.. Тот, кто меня знает, поймет, что с этого дела к Забытым Королевствам я весьма подобрела.
Хотя, казалось бы, в огороде бузина, в Киеве дядька.

Но по сути, – интуитивно делается понятным, что Гринвуд отпустил свои realms на вольный выпас – это у него в характере. Такой вот дядька Эльминстер.

И вообще это в духе америкосов и западников – кто-то из коллег подает идею сборника, канву цикла, – и народ гуртом пишет, по рассказику. У нас сборники делаются постфактум, а у них – междусобойчиком.
Где еще можно написать «роман в семи новеллах» про домочадцев лорда в Сембии. (Полу С. Кемпу достался в герои дворецкий, а Лизе Смедман – горничная). Но это потом.

Теперь по порядку. В наших краях появилось издательство «Максима», черные обложки Сальваторе стояли на магазинных полках и меня не привлекали ничем. Повторяю, ничем. Чукча – не ситатель. Чукча писатель. Разве что бесили количеством. Но в 2005 году я нагнулась к нижним полкам в книжном и заценила заглавие – «Дочь дроу». Ух ты, подумала я, как вы уж знаете, подкованная в Вальтер Скотте, скандинавских суевериях и проч. и проч. Дроу – это ведь трау? Ну молодцы!

Вообще-то на деле трау/драу с Шетлендов и Оркнеев – не эльфы. Это низшее звено цепочки трау/тролли – труллы – турсы/йотуны, так же как ночные альвы – низшее звено цепочки свартальвы//цверги – лессальвы – ваны из Ванахейма. Ну да ладно.

Знакомство разработчиков ФР с мифологической экзотикой меня восхитило, и взяла я книгу Элейн Каннингем и раскрыла. И купила. Ну как я могла устоять против русского берсерка Фиодора из Рашемена (ну Феди) с такими симпатичными сказками и походным самоваром. И разумеется – хищной избушки на курногах.
И против мерисьюшной, ну да, но такой живой и мажористой, реальной Лириэль Бэнр.

Вот так я познакомилась с Мензоберранзаном.

Подземье было описано как своеобычный, самодостаточный мир. Мне особо запомнился подземный сплав по рекам.

У Каннингем подано так, что в это Подземье можно захотеть уйти жить безо всякой Ллос. Всюду жизнь, всюду увлекательность, всюду страсть и поэзия. Одни живут в море, другие – в подземьях, третьи в вечных снегах. И нечего пинать дроу только за то, что у него слезятся глаза на свету.
Ну может «гринпис» по мне плачет.

Вот такая я неискушенная – я тогда впервые прочла слово «дроу». Зацените! И узнала про Мензоберранзан тогда же, когда про храм Променад и почитательниц богини Эйлистраэ. Как говорила мне одна знакомая, примерно в те же года, про политику – с тобой так приятно разговаривать: у тебя такой незамутненный ум! (Это оттого, что я не знала, кто в стране у нас спикер.)

Итого стала я ходить впечатленная, и, себя жутко стыдясь, рассказывать всем вокруг, что, оказывается, по Форготтен Реалмс и приличные авторы иногда книжки издают!
Пишущие знакомые смотрели на меня с легким соболезнованием, и покупать либо читать Каннингем не спешили.

А я вскоре купила вторую книжку про Лириэль и Фиодора, «Паутина». И мне еще больше понравилось.
Тамошнее море такое же изумительное, как Подземье. И рунная магия. И детективная загадка на 6 с плюсом. А «Крылья ворона», хотя ждала, не купила – просмотрела у книжной полки и решила, что завершение серии слито, и вовсе не из-за смерти Главгера. Я безжалостная. Не только в этом случае. И кстати, я до сих пор считаю, что Виндуокер/Крылья ворона, написанная через восемь лет после первых двух книг, под напором фанатов для закрытия серии – однозначный слив.

И больше меня на черненькие обложки не тянуло. Как-то раз раскрыла что-то из серии «Война Паучьей Королевы», и сплюнула. Может, когда потом для полноты картины прочитаю, но покупать не буду. Это точно.

Мы с темными эльфями распрощались, как в море корабли, и пошла я жить дальше, абсолютно не заинтересованная остроухими.
Ба!
Дальнейшая история – феерична.
Я выменяла книжку у знакомого. Причем выменяла как – я сказала, вот дарю, написана хорошим слогом, сюжет увлекателен, но внутри такая гипергрязь, что я не хочу, чтобы это стояло у меня в доме. Причем это говорит человек, кто купил «Дочь железного дракона» Суэнвика и пришел от оной в восторг и перечитывает. Возьмите, может раскритикуете.
Ну а мне отдарились со словами – вот, дарю тоже плохую фэнтези.
Я засмущалась, и взяла. Дорогой, многоуважаемый **! Искренне заявляю, ваша изощренная месть удалась! Знаете ли Вы, что со мною исделали, нещасною и горемычной?
Это была кирпичина «Голдколлекции» – «Темные тропы» Сальваторе.
Первая глава начиналась прямо с имени – Артемис Энтрери.
И я поплыла. Кто бы не поплыл?
Я про персов не знала, повторяю, не знала ничего абсолютно. Когда этот мужик, наемный убийца, после шести лет отсутствия вернулся в Калимпорт – на меня дохнул вестерн. Не гангстерская драма, хотя и она, но – «За пригорошню долларов», «Хороший, плохой, злой», и сугубо – о да: «Непрощенный». Клинт Иствуд поглядел со страниц. Про темноэльфийскую компанию я почти пропускала. По ходу возник Джарлаксл и мельком понравился. Блин! начинать читать про Энтрери с его финальной дуэли с Дзиртом – это – это лечь и не встать, это сгореть и растечься пеплом. Ведь таких людей, кто жизнь отдаст за дуэль с чемпионом, я тоже чувствую как воздух. Приплыли. И поплыли, безмолвно рассиропившись и блаженно кивая головой, как китайский болванчик.
На излете взялась я за второй роман. Любопытно, в «Незримом/безмолвном клинке» я про Вулфгара почти пропускала, а вот «Хребет мира»… повторяю, про персов я не знала ничего, и возможно, поскольку меня никто не предупреждал, что книга плохая, (потомушта Вулфгар в запое и Дзирта нету) – мне понравилось. Мне зверски понравилось, я холодела, и я доселе того же мнения. Возможно, Сальваторе сам не понял, что написал. Этот парень с афганским синдромом, кто шесть лет просидел в зиндане у духов… ну ладно, у Эррту, и тупит, и скатывается неостановимо в бандитизм, и смотрит вокруг пустыми глазами… И атмосфера, и тупой закон, и зверский Карнавал казней, и люди (и нелюди), тупые, грязные, сомневающиеся, влюбленные, смешные, разные…Мадре де диос, это лучшая книга про Вулфгара, и сам он тут – лучший, именно тут, а не там, где чистенький болванчик с молотом. Ну а «Море мечей», кто ж спорит, лажовая лажа.

Итак, я удивилась, задумалась, и почесала в затылке. Затем я просмотрела на сайте Фантлаба список книг цикла. Надеюсь, никто не удивится, что я начала с книг про Энтрери?
«Наемников» я, есс-но, оставила на потом и на сладкое. Вообще мне повезло, что я начинала читать уже – когда серия Сальваторе выруливала на излет, и я уже знала, из форумных дискуссий, что Тема – мужик умный, любвеобильный, дружить способный, просто с трудным детством. Кто б сомневался )) Клинт Иствуд, сволочь белобрысая, он ведь всегда только придуривается, что он чисто хороший ганмен – а не хороший человек.

Поэтому взялась я с «Беззвездной ночи». Фигасе! Я ведь уже знала, что Артемис – чемпион, и сюжет знала (в отличие от первого боестолкновения с этим танком по выбиванию читательских симпатий), но я ждать не ждала, насколько ассасин великолепен! И как все будет по мне! Вот здесь мне и Дзирт – поскольку они подрались, а потом вместе сбегали из Мензоберранзана – понравился. Сюжет, для мира, и сам – ноль, только интрига и боевка. Но здесь именно в интриге и боевке – раскрываются характеры, а не так, как это обычно по сальваторовски. Джарлаксл опять же. Поскольку я уже, слава богу, знала, что в грядущем эти двое на поверхности будут жертвовать друг другу жизнью, деньгами, и самолюбием, и вытворять чертовы подвиги, как галимые паладины, на Джарлаксла я смотрела с чувством приквела. Так вот ты какой, северный олень. Нет, сам по себе литературно Джа – так. Авантюрист обычный, Локи № 2315-й, интрига проста как копейка. Как раз для тинэйджеров. Мне было как раз любопытно – так вот какой ты был, пока тебя не подхватил Артемис Энтрери, твой воздушный шарик, и не вынес наверх к дню из твоей черной бездны-Клорифты. То есть, я верю, что этот – на Поверхность все равно рано ли, поздно бы полез. Но не повезло если б ему так с напарником…

Любопытно, что происходит, если читать именно в такой последовательности. В электронке у меня был полный выбор. И следующее я прочитала Клинки охотника (без начала, ибо оно провальное) – «Одинокий эльф», «Два меча» и «Король орков», – потому что хвалили, потому что Дзирт тоже притерпелся и стало интересно, к чему он под конец придет, и потому что был обещан То'сун д'Армго и другие дроу, живущие и забавляющиеся войной на поверхности. А политкорректность меня не возмутила. Я как раз оркам сочувствовала, и отначала сопереживала их лидеру больше, чем эльфям. И понравилось.

А все остальное пошло гарниром враздробь.
А потом я полазила по всем охватимым форумам, поискала, что есть еще, и добралась до Кемпа с его Эревисом Кейлом.
А потом пошла и вторая трилогия Элейн Каннингем, где наемные убийцы – уже полуэльфы, причем светлые, и особо великолепная «Эльфийская песнь», виртуозно сосредоточенная (как всегда у Каннингем) – на сей раз на музыке как оружии.
А сейчас уже читаю очередной подоспевший с Джа и Дзиртом роман «Гонтлгрим» в любительском переводе.
И антологии – бесчисленные рассказы.

И возможно, я таки раззадорюсь на Бэйкерса.

…А недавно – я отыскала в сети и прочла романы Кондратьева из цикла «Отыгрывать эльфа непросто» – и сотник С’сешес сын Сабрае из Дома Риллинт’тар, рейнджер (Дом Риллинт’тар действительно существует в рамках Абейр-Торила компании Wizards of Coast) занял непоколебимое место в Мензоберранзане.
И – господь с вами – про Артемиса и Джара я читаю – фанфики!

Нет, конечно, своему основному и непреходящему фэндому – Амберскому – я не изменю, такому не бывать никогда.

Но это дроуское и фаэрунское жж – неспроста. Мне не хочется про этот мир – писать. Нисколько. Но хочется – переводить, и редактировать (последнее – очень-очень). И читать-читать-читать!..
Передоз.

@музыка: Нам ли стоять на месте? В своих дерзаниях всегда мы правы...

@настроение: на дворе трава, на траве дрова

@темы: Литдыбр, Фаэрун, Янтарь

---

Бедные мы, бедные.

Даже на Правдорубе тред о Хрониках Амбера загнулся на втором десятке комментов.
Верно, правдиво кто-то сказал – сняли бы хоть анимэ, все бы ожило.

И что? Вот почему нет? Мульт по «Последнему единорогу» Бигля есть, и даже почти все удалось передать, хорошо, по-настоящему передать.
Опять же по Магу Земноморья мульт сделали, пусть случай иной, с большей степенью отдаления, но смотрибельный.
Правда, несуществующему фэндому «Земноморья» это ничем не помогло

Из принципа решила, напишу все-таки это – Далта и Люка. Кое-что обдумывается. И даже, по ходу думания, сюжет появляться начал.

Тут сразу два вопроса.
Начальная часть истории, там, где «вождь краснокожих». Соблазн, придать Люку черты и включительно слова этого мальчишки, - тем самым подать ясно, с чего Отражение у О.Генри. Но – нет. В их истории нет юмора, и не было никогда. Чтоб Люк его мог смешить. Чтоб Далт от него отмякал, оттаивал. Там скорее нечто – волчонок при волке, ощущение родства, ответственность, и "охоться как я, кусай как я". А человеческого тепла… человечье тепло у них зачало появляться относительно очень поздно.
В Далте этого человеческого тепла настолько мало, как может быть у вояки-профи. Он не обаяет – он завоевывает уважение.

Мм... Для затравки.

* * *

В городе Агере нет таверн. Таверна – великое изобретение, несравненное, но их нет. И пабов – нет. В городе Агер есть aguerqilke, и подают в них aguardiente. В Агере так жарко, что мозги вытекают с потом. Неведомо из чего гонят aguardiente, но воняет оно потом и ногами поденщиков.
Над беленой приземистой плоской крышей замер жестяной петух. Сзади в загородке из железной сетки греблись петух и куры живые. Черный непроглядный провал вел вниз, на глиняные ступени. Внизу могло бы быть наконец прохладно, если б не посетители. Посетители – десяток поденщиков, охотник в широкой шляпе и сапогах по колено, кокотка из тех, что в двадцать выглядят на сорок, а в сорок ровесницей Единорога, тьфу! Она сидела на бочке возле хозяина, держала ее порцию мескилы в крохотной рюмочке, пригорюнясь. Бочка была единственной.
- Рита, слазь, освобождай тару! – скомандовал хозяин. – Садись, Ринальдо, сейчас мы для тебя вскроем свеженький бочонок!.. Мм, не пожалеешь!
«Кота нет», - подумал непроизвольно Ринальдо. Потом он отметил это вслух.
- Давно не был, - сказал содержатель. – Толкуют, Кота прикончили.
Во всех Тенях дальше, в третьем их круге, в четвертом, и прочих, такие Риты и такие хозяева толклись одинаковыми, будто под копирку. Но здесь, во втором круге, они были единственными, настоящими. Таких больше нет.
И если Кот Мандер сдох, Отображение его из третьего круга, из четвертого, никто не мог заменить. Уже хотя бы потому, что отображения синего камушка, траголита в руках ввек не держали, их к себе не притянешь.
Потом Ринальдо поглядел на женщину, сморщился, взял хмельное, и пошел знакомиться и подсесть к охотнику, кто с меланхоличностью местной расы пропивал партию кож буйволов. Впоследствии Ринальдо хорошо был заметен тем, что собирал вокруг себя невероятные причудливые компании. Они горланили рьяно. Пить с незнакомцами, то же, что пить в одиночку. Если не найдет Далта, тысячелетиями, всю его долговечную жизнь ему предстояло пить в одиночку. В семнадцать лет все события кажутся огромными и навсегда.
Сумерки - были лиловыми, как каракатичьи чернила, стремительными как пуля. Вот и чернота между вощин звезд.
Он лейтенант, он ценит себя. Ему нужен лучший. Он знает. Хорошего предводителя легко не появится. Из мириадов и тысяч. Кондотьеру не выбирать, в их среде им с Далтом приходилось пожимать множество рук, на иные из каких сам не плюнул бы. Кондотьеры – обширный спектр. Так что он знал – из миллионов и миллионов теней, за тысячи лет. Нужен и опыт. Далту за полтораста. Сколь мне, семнадцать?.. К тому же, хотя принцы и мой дед вроде блудили порядочно, последствий что-то не видать, матери, может, удалось мощной магией, как волшебнице, пришлось постараться. Может, бесплодна со смертными янтарная кровь.
Далт ненавидит ядовитую эту кровь, и себя ненавидит за нее, Далт спит только с шлюхами, чтоб эта проклятая кровь не продолжалась. Ринальдо хлопнул себя по лбу. Ба! Он же что упустил! Он пошел в местный публичный дом.
Девочки там были посвежее и почище, чем по питейным заведениям, а содержательницу в кудряшках можно расспросить.
- С полгода как не видели. Нет. О, зато dantore офицеры, офицеры из Vjeha Guardia были. Рассказывали, - что за огромная была облава, дантор Ринальдо! Как они у нас пили, а сколько aguardiente им пришлось бочонками туда завозить! Ведь там холодно так в горах, dantor. Вообразите. Они сторожили неделями, одна скала, другая скала, а этот в одно ущелье, в другое ущелье, - и напоролся на отряд милисиянтос из окрестных, жестокая была стычка. Они вытирали кровь с сапог губками, о. А этот ranchedor со Львом таки ушел с немногими вроде бы. Одного блестящего офицера обвинили, что его упустил.
- И это бывает.
- Такой молоденький!
- Кто?
- Офицер.
- И это бывает.
- Его казнили тут на площади, я плакала, дантор.

Если зарыться в расплывчатую чуждую плоть, можно ни о чем не думать.

* * *

@настроение: креатив

@темы: Литдыбр, растабары, Янтарь

---

Фантастика списком

Любопытная вещь. Как запараллелилось. Не так давно в рамках мини-опроса в дружественном ЖЖ составляла список 10 Книг Жизни. Выяснилось причем, редко катит для меня художлитература как нечто переворачивающее понятия и смыслы. Разделилось примерно поровну - с теми книгами, из-за которых приходится признать правоту великих древних - "Клио тоже муза".
И в этот список 10 вошел всего 1(адын!) фантастический роман. Естественно, Обитаемый Остров.

С художкой у меня наоборот. Подумала, подумала над причинами. Вот, скажем, Хемингуэй, особенно "Фиеста", Ремарк, особенно "Три товарища", - они для меня ничего не переворачивали - ощущение прямо противоположное, чувство непреложного узнавания, что это всегда так было, что это так и есть, что это все - про меня... но тут и слишком лично, и слишком страшно.
Они меня не поворачивают - они поддерживают в том же русле.
То есть с литературой и искусством - либо это - мое, хотя бы некоторыми гранями, либо нет, и тогда я отвергаю, и все.

По тем же причинам не люблю гипноз.
И предпочитаю думать, и других убеждать, что на меня он не действует.

Логически переубедить меня можно. Приветствую.
После того, как внутренние понятия да мораль запечатлелись в детстве-юности, когда книги могут ложиться глубоко и перепахивать, - тема закрыта. Разве что очень, очень, очень серьезная вещь, настоящая тяжелая артиллерия.
От внушения образно-художественными средствами, манипуляций ими - уклоняюсь либо отталкивает.

А теперь собственно список фантастики. (потащено в Brand Bariman)


Первопроходцы:

1. "Путешествия Гулливера" - Джонатан Свифт
2. "Франкенштейн, или Современный Прометей" - Мэри Шелли
3. "Алиса в стране чудес" - Льюис Кэрролл
4. "Дракула" - Брэм Стокер второпях, но кое-какие картинки помню оч.ярко
5. "Двадцать тысяч лье под водой" - Жюль Верн
6. "Странная история доктора Джекила и мистера Хайда" - Роберт Льюис Стивенсон
7. "Янки из Коннектикута при дворе короля Артура" - Марк Твен
8. "Затерянный мир" - Артур Конан Дойл
9. "Человек-невидимка" - Герберт Уэллс
10. "Рип ван Винкль" - Вашингтон Ирвинг
11. "Повесть о приключениях Артура Гордона Пима" - Эдгар Аллан По
12."Портрет Дориана Грея" - Оскар Уайльд
13. "Случай на мосту через Совиный ручей" - Амброз Бирс

Научная фантастика:

1. "Война миров" - Герберт Уэллс
2."Гражданин Галактики" - Роберт Хайнлайн
3. "День триффидов" - Джон Уиндэм перевод Стругацких. Многие знатоки говорят, что только этот перевод и есть сама книга, а "качественного романа День триффидов на английском в природе нету."
4. "Тигр! Тигр!" - Альфред Бестер и люблю весьма
5. "Мечтают ли андроиды об электроовцах?" - Филип К. Дик.
6. "2001: Космическая одиссея" - Артур Кларк
7. цикл "Ишер" - Альфред Элтон Ван-Вогт цикл об Оружейниках - не целиком.
8. "Академия" - Айзек Азимов
9. "Страсти по Лейбовицу" - Уолтер Миллер
10. сборник "Я, робот" - Айзек Азимов
11. "Неукротимая планета" - Гарри Гаррисон естественно!!!
12. "Заповедник гоблинов" - Клиффорд Саймак
13. "Штамм Андромеда" - Майкл Крайтон
14. "Звездный корабль" - Брайан Олдисс

Философская и социальная фантастика:

1. "О дивный новый мир" - Олдос Хаксли
2. "451 градус по Фаренгейту" - Рэй Брэдбери
3. "Чужак в чужой стране" - Роберт Хайнлайн - пробовала, не пошел.
4. "Горменгаст" - Мервин Пик
5. "Мы" - Евгений Замятин
6. "1984" - Джордж Оруэлл (урывками)
7. "Бойня номер пять" - Курт Воннегут ("Колыбели для кошки" и "Сирен Титана" мне хватило, чтоб понять его мысли)
8. "Солярис" - Станислав Лем
9. "Город" - Клиффорд Саймак" прочла и не понравилось
10. Марсианские хроники" - Рэй Брэдбери
11. "Дюна" - Фрэнк Герберт из читанного в цикле больше всего нравятся Еретики Дюны. Ну, Дети Дюны еще. На самом деле все, где есть Дункан. Любой, клонированный, с фасетчатыми глазами, с какими угодно. Даже Пол Атридес перед ним отступает
12 "Левая рука Тьмы" - Урсула Ле Гуин оч. нра. Почти наравне с Планетой Роканнона в Ойкуменском цикле. Да мне почти все от Урсулы оч. нра. А больше всего - Гончарный круг неба.
13. "Мир Реки" - Филипп Хосе Фармер
14. "Луна - суровая хозяйка" - Роберт Хайнлайн
15. "Город и звезды" - Артур Кларк
16. "Цветы для Элджернона" - Дэниел Киз

Космическая опера:

1. "Гиперион" - Дэн Симмонс вот это случай, когда урывков мне хватило, чтоб понять - не читаю и не хочу
2. Барраярский цикл - Лоис Макмастер Буджолд - нет, но было бы любопытно при случае.
3. "Игра Эндера" - Орсон Скотт Кард
4. "Звездные короли" - Эдмонд Гамильтон
5. цикл об Альянсе и Союзе - Кэролайн Дж. Черри
6. "Вавилон 17" - Самюэль Дилэни
7. "Пламя над бездной" - Вернор Виндж
8. цикл "Виктория Харингтон" - Дэвид Вебер
9. "Ойкумена" - Генри Лайон Олди только не надо называть это космооперой.
10. "Саргассы в космосе" - Андрэ Нортон части три "Королевы Солнца"
11. цикл "Пришествие ночи" - Питер Гамильтон
12. цикл "Сага о Возвышении" - Дэвид Брин
13. цикл "Космоархеологи" - Джек Макдевит

Хроноопера:

1. "Да не опустится Тьма!" - Лайон Спрэг де Камп
2. "Дверь в лето" - Роберт Хайнлайн
3. "Патруль времени" - Пол Андерсон (Андерсона читано оч. много, особо фэнтези, а вот это - нет)
4. "Конец вечности" - Айзек Азимов
5. "Машина времени" - Герберт Уэллс.
6. "Фантастическая сага" - Гарри Гаррисон
7. "Меж двух времён" - Джек Финней

Сатира и юмор:

1. "Война с саламандрами" - Карел Чапек
2. "Заклинание для хамелеона" - Пирс Энтони
3. цикл МИФы - Роберт Асприн
4. "Координаты чудес" - Роберт Шекли
5. "Автостопом по галактике" - Дуглас Адамс вещь на 1000 процентов моя, особенно 3-й и 4-й романы
6. цикл "Плоский мир" - Терри Пратчетт очень зависит от цикла. Про Стражу - мой любимый подцикл. Даже в нем из читанного в восторге не от всего. (Ага, как любитель АБС от "Поиска предназначения")
7. "Лечиться будем" - Евгений Лукин
8. "Мы - Хогбены" - Генри Каттнер
9."Понедельник начинается в субботу", "Сказка о Тройке" А. и Б. Стругацкие - Сказку - колеблюсь между двумя вариантами, но предпочитаю, пожалуй, с лифтом
10. "Футурологический конгресс" - Станислав Лем

Советская фантастика:

1. "Гиперболоид инженера Гарина" - Алексей Толстой
2. цикл "Великое Кольцо" - Иван Ефремов
3. "Люди как боги" - Сергей Снегов надо бы не лениться и добраться.
4. "Человек-амфибия" - Александр Беляев
5. цикл о Полдне - АБС
6. цикл о Великом Гусляре - Кир Булычев не весь. Часть рассказов оч. нра.
7. "Земля Санникова" - Владимир Обручев
8. "Пикник на обочине" - АБС написать что у АБС мне не нра, будет короче. Пикник - мой почти наравне с ОО
9. "Лунная радуга" - Сергей Павлов и второй роман-окончание тоже приемлемый.
10. "Звездоплаватели" - Георгий Мартынов
11. "Мы из Солнечной системы" - Георгий Гуревич - Гуревич, по-моему, новеллист!
12. "Голова профессора Доуэля" - Александр Беляев
13. "Сторож брату моему" - Владимир Михайлов - из Михайлова мне оч. нра "Стебелек и два листика". Так что стоит и до ульдемировского цикла добраться... возможно

Детско-юношеская фантастика:

1. "Хроники Нарнии" - Клайв С. Льюис
2. цикл об Алисе Селезневой - Кир Булычев
3. "Темные начала" - Филип Пулман - пока не знаю, хочу ли
4. цикл об Изумрудном городе - Александр Волков причем отчего-то последняя нра наравне с первой частью
5. цикл о Великом Кристалле - Владислав Крапивин
6. цикл о Гарри Поттере - Джоан Роулинг
7. "Борьба за огонь" - Жозеф-Анри Рони - старший
8. "Карлсон, который живет на крыше" - Астрид Линдгрен
9. "Старик Хоттабыч" - Лазарь Лагин
10. "Муми-тролли" - Туве Янссон что-то частично, в итоге плохо помню
11. цикл "Незнайка" - Николай Носов
12. "Хоббит, или Туда и обратно" - Джон Р. Р. Толкин
13. "Тарзан" - Эдгар Райс Берроуз упс! это - детское?!!!!!

Историческое фэнтези :

1. "Око Силы" - Андрей Валентинов
2. "Сарантийская Мозаика" - Гай Гэвриэл Кей
3. "Джонатан Стрендж и мистер Норрелл" - Сюзанна Кларк - надо, надо, надо (мантра)
4. "Век безумия" - Грегори Киз
5. "Алюмен" - Генри Лайон Олди, Андрей Валентинов стоит в списке, но список большой, а я не железная!
6. "Барочный цикл" - Нил Стивенсон

Эпическое фэнтези:

1. "Властелин колец" - Джон Р. Р. Толкин .
2."Малазанская книга павших" - Стивен Эриксон хочу добраться, когда найду
3. "Песнь льда и пламени" - Джордж Мартин
4. цикл "Колесо времени" - Роберт Джордан не хочу добираться
5. "Орден Манускрипта" - Тэд Уильямс
6. "Пропавший легион" - Гарри Тертлдав

Героическое и приключенческое фэнтези:

1. цикл "Ведьмак" - Анджей Сапковский не буду кривить душой. В планах, но отдале-енных.
2. "Хроники Амбера" - Роджер Желязны и золотыми буквами
3. "Сага о Видящих" - Робин Хобб
4. "Волкодав" - Мария Семенова - и не хочу
5. "Сага о Копье" - Маргарет Уэйс, Трэйси Хикмэн
6. цикл о Конане - Роберт Говард не все.
7. "Черный отряд" - Глен Кук - Я его "Империю ужаса" читала.
8. "Сага об Элрике" - Майкл Муркок И вся сага о вечном Воителе
9. "Хроники Дерини" - Кэтрин Куртц
10. цикл о Земноморье - Урсула Ле Гуин о, ну да, оч. нра
11. "Многорукий бог далайна" - Святослав Логинов
12. цикл "Риганты" - Дэвид Геммел

"Темная" фантастика:

1. рассказы - Говард Филлипс Лавкрафт
2. "Интервью с вампиром" - Энн Райс
3."Ночная Земля" - Ходжсон.
4. "Сияние" - Стивен Кинг
5. "Книги крови" - Клайв Баркер
6. "Князь пустоты" - Р. Скотт Бэккер заранее подозреваю, что прочту
7. "Темная башня" - Стивен Кинг
8. "Вендиго" - Элджернон Блэквуд
9. "Великий Бог Пан" - Артур Мейчен
10. "Я - легенда" - Ричард Матесон
11. "Ребенок Розмари" - Айра Левин
12. "Изгоняющий дьявола" - Уильям Питер Блэтти
13. сборник "Рассказы антиквария о привидениях" - М.Р. Джеймс

Мифологическая фантастика:

1. "Боги Пеганы" - Лорд Дансени
2. "Туманы Авалона" - Мэрион Зиммер Брэдли
3. "Князь Света" - Роджер Желязны
4. "Король былого и грядущего" - Теренс Хэнбери Уайт
5. "Американские боги" - Нил Гейман - и не стыдно. Т.к. по урывкам (этак половина книги) не пошел. Или наоборот - на половину читан и не нра.
6. "Создания Света и Тьмы" - Роджер Желязны
7. "Мост птиц" - Барри Хьюарт
8. "Последний Единорог" - Питер Бигл почти наравне с Князем Света, выше которого в этом жанре нет
9. "Черный Баламут" - Генри Лайон Олди - сомневаюсь, читать ли
10. "Трилогия о Мерлине" - Мэри Стюарт

Киберпанк:

1. "Нейромант" - Уильям Гибсон
2. "Схизматрица" - Брюс Стерлинг
3. "Вакуумные цветы" - Майкл Суэнвик
4. "Программное обеспечение" - Руди Рюкер
5. "Лавина" - Нил Стивенсон
6. "Витки" - Роджер Желязны, Фред Саберхаген

Магический реализм :

1."Мастер и Маргарита" - Михаил Булгаков
2. "Степной волк" - Герман Гессе
3. "Альтист Данилов" - Владимир В. Орлов
4. "Голем" - Густав Майнринк
5. "Последний мир" - Кристоф Рансмайр
6. "Вымышленные истории" - Хорхе Луис Борхес
7. "Замок" - Франц Кафка
8. "Дети полуночи" - Салман Рушди
9. "Сто лет одиночества" - Габриэль Гарсиа Маркес душа Латинской Америки нра больше, чем урывки фантастического.
10. "Двойник" - Жозе Сарамаго
11. "Арабский кошмар" - Роберт Ирвин
12. "Бегущая по волнам" - Александр Грин
13. "Учение дона Хуана" - Карлос Кастанеда

Итого экспериментально выяснилось - люблю историческое, в т.ч. мифологическое, и хронооперу, и фэнтези.
Не люблю космооперу, особенно плохую космооперу. А "хорошая космоопера" - это катахреза
Люблю юмор и гротеск.
Оч. люблю НФ.
Дарк люблю частично и не во всех проявлениях. Я это и без того знала.
Остальное постольку поскольку.

И главный вопрос. Почему в списке нету Аберкромби с его"Первым законом", если есть Малазан и Сюзанна Кларк?!!!!!!!!

@настроение: ищу себя, когда найду - кто не спрятался, я не виноват

@темы: книги,, за жизнь

---

Новый год на дворе

С наступившим!



Сбычи мечт!

@темы: за жизнь

---

В сомнениях

Выявлен кинк-фест по Амберу.
С одной стороны, слеш, такой слеш. Читаю заявки - особенно слешные - убиться и не встать. Добрая половина из разряда УБ - "уже сто раз было". Если не на этом материале (не в этом фэндоме то бишь), то в других. Стандарт, штамп, формат правят бал. "Истории про попаданцев" в фэндомном варианте. 2/3 заявок, как я поняла, даже если будут исполнены, мне и читать не хочется.

С другой стороны, там смешанный контент - часть заявок джен, и гет.

И какая засада...По меньшей мере две темы - у меня в продуманном виде.
а) Дара/Корвин, после отречения и "пропажи" Корвина, БДСМ.
Там такой наворот событий, включая побег Корвина. И эта фишка с сигаретами. "Алтарный ладан, воскурения, даже дым твоей сигареты. Это все путь не только отсюда - туда, но и СЮДА - оттуда. Никогда не задумывался, король?" Только там чуть ли не половина сюжета оттянута на себя его командой. Пятеркой "рыцарей". ...Король, закурить есть?
б) Далт и Ринальдо. Знакомство "бойскаутов", начало их дружбы. Приключения, можно юмор. (Это дженовая чисто заявка).
Только у меня они не "бойскауты". Далт на целую жизнь старше, отец-командир, который разбирается с подростком из разряда "Вождь краснокожих".
В отличие от а), где сюжет прочно сбит и налажен, только пиши, завязка, кульминация, развязка (жутко грустная), - в б) отношения, ПОВы продуманы, а сюжета острого нет как такового. Никогда цель себе не ставила.
Но а) так огромно и серьезно, что смешно такое на КИНК-ФЕСТ (фак, вирусный капслок налепился!!!)
а напишут *могу вообразить как.
А б) я бы не взяла, ибо по-иному их отношения не вижу, а сюжетной изюминки в таком ракурсе нет и предвидится.

Или таки взяться?.. А у меня времени нет критически. Статья. Своя писанина в 2 шт.
Винегрет чувств и желаний.

@настроение: дайте мне лишний год жизни, не облагаемый налогом

@темы: Литдыбр, Янтарь

---

Тест, да-а? Чтой-то вы не во фраке!

Мой результат теста

Вторая родина

- Англия

Узнай про себя на



А я вот - не верю. Я заказывала дом а-ля Райт, и пышные храмы рядом с языческими древностями. Какие языческие древности в Англии, кроме футбольной команды "Челси"?

@настроение: ищу себя, когда найду - кто не спрятался, я не виноват

@темы: быстро и наобум

---

Автор: я
Беты: 4 человека IRL
Персонажи: Мерлин, Люк.
Рейтинг: G
Жанр: экшен
Тайминг: постканон
Дисклеймер: герои принадлежат Желязны и, возможно, еще кому-то. Использованы несколько перефразированные, посмертно опубликованные стихи Бориса Слуцкого.

Третий Паттерн.

Когда светляки вьются у незыблемой глади моря, парафраз их можно принять за далекие фонари рэбманцев, и даже светящихся анчоусов. Но в любом глухом оттиске Амбера, раздираемого шквалами, тихое, безмятежное море - сейчас нонсенс, они и звезды соперничали одиноко. Люк Рейнард на камне, подтягивая сапоги, глядел на хрустальную толкотню впереди. Махи зыби, в рост прячущей парусный ял, бесшумно нарождало из черной, из небытия черной тьмы. При всем отливе, отмель по панно скал испещрена грязными пеной и водорослями, с ровным звонким рыком раздираясь на клиффе, вбегали темные потоки. Я не был рад мочить ноги, и отчасти не верил, отчасти любопытно завидовал. Он впрямь любуется на тварюшек.
- Кстати, не вздумай попытать в настоящем Амбере. Там в эту дыру ни смычки, лишь затопляемая пещера-тупик и донельзя занятная нехилая колония листоносов, - он сообщил задорно.
Я погладил новую бородку вместо речей.
- Помнишь, соседи звали добровольцев, грант добыли? Обширное описание этой колонии лежит в колледже биологии. Ха, что? Я ручусь, что остров Сан-Мигуэль - Отображение Амбера, и тамошняя колония точь-в-точь. Мамаша рубила все мои заработки. Я продавал подписку на энциклопедии один день! Подите, негоже принцу быть разносчиком. А ведь какие это возможности, опыт, упражнять общение с людьми, - воскликнул он горячо и искренне: - Я в первый день продал четыре подписки! А тут ей было не вякнуть. Де, выведываю про Амбер. Знаешь, мыши такие шикарные, иерархия, их паразиты, а спячка. Всласть налазился, с компасом и гравиметром, и мотками. Хорошо!
Я иногда делю чувства Далта. Ошарашен, шутит он или э-мм?
Немыслимые истории - у Рарога от Люка, точно. Может - и от папы? Лу Сай - ироник и скептик, а Далт - вовсе молчун.
И сам я ловил как молью протраченную жуками ночь.
Разводы, я был б не против, чтоб еще чуть отступили.
- Вперед? - Я поднялся.
Мы пропрыгали валуны. Змея влаги таки достала мой ботфорт. Настырные молчаливые крабы шныряли. Черные неразумные русалки быстро жрали тело тюленя, не рискуя стащить против зыби, запах горя и шторма, запах йода и близкого мяса шевелил ноздри.
- Вау. - Влизанная морем, одна из неразличимых черных расщелин отозвалась - вау - вау - вау, вау, вау! вау!
- Повтори все, - сказал Люк, когда поворот за десять шагов закрыл хлопки моря.
- Ну, кент...
- Повтори, что будешь делать, - выскрипел лейтенант Далта.
- Я (пятьдесят восьмой раз) ставлю ногу в Ущербном Знаке на промежуток, светящийся пролет справа от обычного входа в Знак. Я не медлю. - Я говорил минут пять инструкции. Люк молчком кивал, иногда стискивая сильней мою руку. Я чуть уточнял.
Мы залезли в гору, Люк перетряхнул на себе ремень.
Резко и негромко упер голос в мою спину:
- Старик. Мамаша не зря меня не пускала. Лотерея один из десяти, это не зависит от крови, не зависит от силы. Крайний раз. Хочу, чтоб подумал. Далт вон с гневом сюда отказался.
Я откликнулся:
- Научить Колесо применять Теневые Образы могу один я.
- И?
- И я хочу познать эту силу.
Раскол, забросан песком прежних штормов, еще повернув, стал источен, ребрист, совсем нежилой.
Люк подкрутил свою светящуюся пуговицу. Темнота окрест меня вдруг напоилась свечением, и гулкостью; разомкнул рамку "молчуна".
- Я не ступлю дальше, старик. - Вкось я махнул к нему взгляд, он был слабосвинцовым, значит, бледным, опустив глаза, и помотал головой. - Там, - Рейнард рывком указал горстью, - я никогда не любопытствовал, что наверху. Может, я живу в собственных покоях, но куда скорее - я там сижу в подземелье вроде Корвинова. Сойдешь за местного Мерлина. Один. Встречен со мной, вряд ли.
- Ты здесь ходил?
- Ни в одном из тех Амберов, - нет, я другой пахал, - я не пытался узнать. Никогда. Ты прикинь, там могут жить любые. Все, кто угодно. Прикинь, на живых, и мертвых, на любых особ там можно наткнуться.
Я отвел глаза, ослепленный мыслью.
- Я буду ждать здесь. - Люк пожал мне плечо.
Я невольно поправил перевязь. Через два шага, накатило - шагнуть - обернуться - спросить - который раз он ждет здесь?..
Кого?
Вместо Люка я собрался на окружающем. Звуки были мокры.
Пещера неверно опускалась. Экая дрянь.
Густая вата спикартовых спиц изучала. Я тоже. Тень, как Тень. Плотная. Могу ее менять, так же, как мы пришли сюда. Но не хочу.
С целью закосить под местного я не прятал своих шагов, на авось стражников или родичей. Не спешил, хотя и не задерживался. Пару раз я, не сдержась, пришагивал вбок, стукнув по натекам мраморного оникса, в лярде трещин.
Ниточка памятуемая огибала будто заваленную воронку, в левую скулу дули звуки капель, и сверху неотступно воздух трещин. В магических блямбочках, я к слову различил, завалы в центре "озера" были из камней резких, и угловатых, иных явно обработанных искусственно. Впрочем, эта Альгамбра обязана быть природной - нет? За третьей перелазкой, вбок насекся гранит, я понял, пора сворачивать. И потопал кверху.
Искорки камня твердо, знакомо, рундистом искрились.
Я ждал встречей всего.
Всего абсолютно. Я ждал даже меня же самого.
Передо мной из поворота выступило, мягко белея, чего я не мог ждать никак и предвидеть никогда.
На лапах бесшумных наполовину белый, наполовину красный лев.
Тонкая линия разделяла его от носа до хвоста, его белая половина была бела, как плотный туман, красная гладка и блестяща, что венозная кровь. Поправка - как голубиная кровь, тут все тусклее. Гибкий хвост в конце завивался, навершьем вроде пикового туза.
Лев геральдически поднял лапу.
- Почему? - спросил я.
- Дети Хаоса - для меня просто смертные.
Голос был грубый и рыхлый. Я привытянул меч и шагнул вперед, оскалясь.
- Тебя нет в моих снах.
Лев прыгнул. Не так, как зверь, а как световой зайчик. Мой меч, отвердев в руке, пропорол его, как голограмму, в белой части, вдруг завязнув в алой плоти, меня швырнуло винтом. Визг, как будто метнувшегося в меня поезда, или росомахи, обрезал истошно вокруг, будто и на клептографические миги он в прыжке стал всем этим, обезумевшее метро, выкрашенное в белое и алое, лапы кожухов, хвост дыма или хищницы, в очи искры зубов и трубы, а лев внезапно рейлвейным клубком линий полетел назад, втянувшись в крохотную радужную точку. Я постоял, оглядываясь, водя меч. Через две трети минуты точно так же из радужной точки он выдулся прямо из стены.
Крупная капель стекала на развороченных мышцах красной части его груди. Лев, замерев, выгнув спину, провел по ним лапой, не сводя с меня густой взгляд, облизнул ее.
- Он все так же грешит на каждом шагу, и не думает каяться. По-прежнему, - да, бастард?
Издевательский тон был невежлив. Пиковый туз недвусмысленно хлестнул по боку, затем по другому. Зверь оскалился, и тряхнул гривой. Вокруг него, даже без моих чар, было туманно светлее.
- Твоя ли печаль?
Опять поднятая губа и гримаса.
Он опустил комковато лапу, встряхнув ею брезгливо, как кошка, и пошел вперед почти не хромая. Хвост мимоходом охлестнул мою ногу, более чем реально.
- Самонадеянность. Я посмотрю, как ты губишь себя.
Эта тварь мигает между Тенями самовольно, как хочет, сообразил я. Но не избегнул воспользоваться недоразумением.
- Сила! - высокомерно сказал он. - Вы все жадны.
Я шагал, неприязненно поглядывая на спутника.
В одном из ответвлений, лев бесшумно мигнул вбок. Почти тут же, выметнулся, твердыми лапами ничего не сдвинув.
- Эй. Я разумею, твои пещерные предки обожали пугать моих пещерных предков, вот этак выпрыгивая на них из-за поворота. Ты не устарел?
- У Виксера нет предков и нет потомков, - равнодушно сказал он. - Виксер - единственный.
А спикарту он не слышен, по-прежнему.
- Занятно, в каком теле он драл твою мамашу, в зверьем, а? И ясно, так его и видели. - Надменный лев, оглядываясь, на ходу клоня голову, с хриплой ненавистью спросил: - Мечтаешь убить его, бастард?
- Пиковый туз на твоей заднице так замечательно смотрится. Прямо мишень.
"Виксер?" Забрезжило в моем раздражении. Виксер! Алый грифон, на цепи охранник у Янтарного Узора, его убил Брэнд.
Дьявол! не дьявол, нет! Как я мог не подумать?! У каждого клана, рано или поздно, бывает хранитель, хранитель Дома, и места. Loco parentis. Те, чей дух был их проклятием, давно мертвы. Как я мог не думать? Янтарные - разве они не клан?
Если Оберон как-то ухитрился превратить это дикое, неукротимое, злобное создание в алого бессловесного, мирного сторожа... Как? В любом случае Оберон велик.
Под некрупный обрыв разбито узкой поперечной щелью, камешков наготове не было, спицы чуяли что-то мягкое. А фонарик-эльф осветил вниз полусказочные крестообразные цветы, выступающие из каменномоховых валунов.
Тут Джасра и ее присные не ходили. Никто не ходил. Не мяты кальцитовые цветы меньшее четверть года. Джасра уверяла, самые сильные, и надежные три первых Ущербных Знака расположены тут, в нулевом круге. Теперь два. Тот, какой я под принуждением прошел, и починил, слился с Янтарным. А что сталось с Тенью? Видимо, Джасра и ее ученики облюбовали именно тот Знак.
Что вглубь и ниже друз колчедана, я не знал. Я пощупал край, прилег, и потыкал ножнами. Лев презрительно фыркнул. Я бесстрастно достал удочку и раздвинул, пощупал еще раз, а затем далеко вправо и влево. Люблю жизнь и ловушки, которые она предлагает. Затем прошвырнул световой шарик, выждал, спустился, и протиснулся мимо сильно угловатого выступа.
Киноварь брызг на валунах выступала как лев, с белобумажными кальцитами. Лев гулко прыгнул над моей головой, и пошел там, играя мослами зада. Угловато скошенные, почти неоглаженные, столбчатые скарны гулом уходили в неимоверную высь.
Повороты все были резкие и правильные. Щель повыше, снова путешествие по плотному дну.
- Он знает меня давно. Я здесь всегда. Я древен. - Лев отшатнулся в еще один проход вбок, и вдруг прыгнул поперек моего шага, напряженно вытянулся, замер, и сделал высоко лапой отметку, вроде тех, что я замечал, трещин на ониксе. Обернулся: - Ты пойдешь к нему, мелкотня? Осмелишься? Посмотришь в глаза? Или вылезешь тоже с черного хода?
- Слушай, киса, - задумчиво сказал я. - Может, я как раз решаю. Ты так и будешь трындеть и мешаться мне под ногами, или дашь размыслить, так, как я хочу, спокойно?
Люк умница, что не пошел. Он мечен Теневым Знаком, а тварь явно чувствительна. Поняв, этот смертный ускользнул раз от ее когтей, тварь освирипев взялась бы рвать нас на ленточки.
Ход канул в комки оклееных валунов, в низко-пологую вверх, пригнувшую меня, широкую, оглиненную линзу, вилял узко или раздуваясь, и вдался в крупный, с мокрою, неживой глиной все больший лабиринт. Мертвый воздух зашевелился ветерком.
Лев поглядывал на то, как я разбираю путь. Кажется, ему не понравилась моя уверенность.
- Эти пещеры нередко затопляет морем, - язвительно сообщил он. - Бывает, в один миг. - Когда он тряхнул, белая грива не делилась на прядки, как туман, а красная - как лак. Кивком он указал влево, в провалы болезненно оседал запах сырости.
Я поглядел направо и налево. Хищный лабиринт проходов глотал мои шаги. И часть кружева была уже знакомой, часть тюремного блока. Я решительно пошел влево.
- Не хочешь спросить дорогу? - Глаза льва, оба, яростно кроваво заблестели.
- Провожай, если охота. - Я уже видел, хотя он запрыгнул вперед, завращав хвостом, будто пытаясь загородить, крошечный огонек, лампадку дежурного стражника.
Местный Мерлин не живет здесь, раз лев не узнал меня.
Я знал поворот: седьмой, беда, отсчитывать в любом случае умел от входа, где стражник.
Наверняка меня уже заметили. Да еще с призрачным доносчиком под боком. Прикидываться привидением поздно, хоть спутник мой и сверхъестественный.
Я решительно, и уверенно зашагал прямо на свет.
Лев (кого обогнул) злобно зафырчал, как чайник и как обиженная кошка, и потрусил рядом. Лапы совсем крепки.
- Если бы ты сказал, что пойдешь к нему... - произнес он не то с угрозой, не то с выжиданием. - Что он думает?..
Без грязного запаха плоти, - нежилыми, пара даже распахнуты настежь, узкими камерами исчерна мрачная ветка была незнакома, но у меня стучало сердце. План, лист, или хребет, подлежит везде. Вправо черный длинный штрек сквознел.
Лев вдруг - буквально - взвыл, хлестнул себя по бокам, раз, два, и упрыгнул вмиг, в стену, не то в камеру.
Я, не сбавив шага, продолжал прямые семьдесят ярдов. Рука моя лежала на перевязи. Сапоги звучнели. Нетрепетный густо-золотой кружок лампы не освещал почти ничего.
В молчании вбок стола в два ряда стояли латники шести дюжин.
В молчании я шел, и дошел к ним.
Недвижные черные фигуры возвышали оружие, но не все.
Шагая, мимо них, я привставал, с любопытством приглядывался в тусклом, недостаточном свете. Латы, почти всегда, были неполны, часть панцирей смяты, искажены, перекручены, и как раздроблены копром. Если удавалось заглянуть, в рваный металл нагрудников, почти всегда можно было исправно различить остовы, истлевшие тут в волглости, но гораздо чаще - опаленные черно и неведомо, пузыристо. В раскрытые забрала я нередко видел почернелые черепа, или хотя бы их части, прикипевшие. У многих манекенов останки были собраны только частично, восполняемые деревяшками. Латы были горды, шляпы у многих настоящие бобровые.
Дошагав, я поднял глаза на столик. Там смотрел единственный живой караульный.
- Объяснять ничего сверх не надо? - слегка шевельнул он лицом.
- Нет. - Я высоко возвел голову. Моя рука лежала на эфесе.
- Отменно, - скучливо сказал стражник. - У вас, ребята, время назад был бум, что ли? Поветрие. Кучей прям. Нынче так тише. - Лампа перед ним была масляная и без абажура. Разложив на столе, он читал книгу, с крупным архаичным детским шрифтом, и голубою обложкой. Вкось уже уводил глаза в нее.
Свод пах высоким, надышанным людьми, и капелью.
Я от него не искал никаких сведений. Я был рад, что разрешилось мирно.
- Ну, я здесь не для того, чтоб тебя отговаривать.
За ним в деревянной арке неуловимо незнакомая, но почти как в Амбере вилась лестница.
Я понял, выгляжу... медлящим. Впрочем, как и должен.
- Кстати, - стражник окликнул уверенно и равнодушно, отвлекшись от книги: - если ты пройдешь узор, и остался жив, ты телом, душой и имуществом принадлежишь королю. Там приколочена где-то табличка, но гвоздь мог выпасть, или вдруг ты плохо читаешь... без очков. - Он пристально не отрывал взгляд.
Я прищурился, хищно, взведя голову.
- Если я пройду? ...А тогда почему бы - не король - принадлежит мне?
- Эй-эй, приятель! мне, это ль? Слова - к офицеру! Ты что думаешь, стану я к тебе счас вахтенного офицера вызывать? По ночи? Его милость спускаться к тебе толковать, через всю эту лестницу! - он хлопотливо пожал плечами; и обеими руками ухватился за книгу, как щит. Напряженно ткнулся в страницу.
Я повернулся, зашагав вглубь. В первом шаге глянул разворот плеч гордой жертвы бюрократии.
Я представил отчетливо, сколько честолюбивых вассалов мог прогнать через Знак король, обладающий хотя бы Отражением властности и честолюбия королей Амбера. И я ни на чох не верил отсутствию кнопки громкого боя, ни дионисова уха - аудиофона в караульню наверху. (Пусть Рэндом так и не завел.) Почему мне не давать инженерные задачи, хоть мелкие? Меня так просто было купить, приковать Янтарной преданностью! Я сам, сам шел на вербовку; если они не взяли, кто, кто, кто, кто им доктор? И сейчас я буду решать сам, не на традициях презрения, исконных для дома.
Потолок был расчищен, что-то мне подсказывало, без памятных мне нависших глыб, и трещины укреплены.
Как Оберон мог упустить такое гнездо? Стоп. Он лет десять кис в плену рыжих. Но может быть, не все так просто. Возможно, мы все слишком любим и живим Отца Мироздания, и не в силах смириться, и хотим верить, что река времен может вернуть свои челны. Если от самообмана я думал, что так Виксер может говорить - лишь об Обероне - настоящем?
Спокойно я шел, считая ребра коридоров. Третий. Тюремный. Тут было светло, и прибрано, по стенам кадильца с маслом.
Злым пятнышком, сбоку выпрыгнул лев. Для стражника он уже мог слиться с отсветами ламп. Мягкими скачками, восьмерками он петлял кругом.
Допустим, тем, кого не убивает, он старается не попадаться на глаза, кроме членов семьи.
Он, похоже, ныряет по целому слою Теней вокруг. Отчего их защищать? Теневые! лишь похожие на амберитов?! Он ощутил Янтарную кровь как-то, но почему принял меня за кровного им?
- Таки пошел сдохнуть? - глухо спросил он. - Он когда-нибудь спустится? Почему я давно его не вижу?
- Мяса не заслужил, - проникновенно объяснил я.
Тоскливо стало отчего-то объяснять, у Оберона веская причина не являться - смерть. Мы не посещаем, стараемся даже не знать ничего об Амберах нулевого круга, - в целом из тех же сентиментальных по сути соображений, что Люк. Даже я, и Колесо-Призрак не листали, инфопотопа хватало по главному Амберу. Люк упредил бы, зная. Ведь упредил бы?
У меня миссия. Нашел, прошел, удрал! Я ж не из Отвеса Ада, этих коллекционеров галактических фриков и необъясненных явлений. Задание, Мерлин, усвой, придурок! Закрыть думалку, и ходи ногами, как папа вещал! Отлично. По прямой. Что мне лесом и бором до невнятных Теневых и хранителя-недоделка. Я ухмыльнулся уверенно. Но улыбка сползла вмиг, когда я вспомнил, к какому повороту десяток шагов остался. Четвертый. По этой линии камеры обустроены лучше. Они для высоких лиц и политических, в том числе членов семьи. Обустроены они в том смысле, что из них труднее бежать. В настоящем Амбере по этому коридору сохраняется неизменным подземелье Корвина. Его исчезновение оттуда было невозможным и необъяснимым.
Вдали в коридоре распахнулась вдруг дверь, и вывалился человек со свечой. Покачнувшись, он громко крикнул:
- Эй, чего у вас стряслось? Лязг тут...
Лев гулко, и как-то полубеззвучно рыкнул, и метнулся скачками между огней. Я увидел, как он лапами, точно человек, закрывает, пихает дверь, будто старается оттеснить кого-то за ней.
Я стоял остолбенелый, и сорвавшись, опрометью, ошалело рванул сворачивая туда, придерживая рукой ножны, и грохочущий меч, с молотом с висках и сердце. Край глаза успел уловить, как вскочил стражник у лестницы. Это был я! Я - там! Он был ниже меня на две-полторы головы, сложен он был вполне иначе, я видел лицо при рыжей свече, мелкокостное и изнуренное, и оно было совершенно иным. Но это был я, неоспоримо и недоказуемо - Я!!!
Лев выставил ко мне когти и зубы. С трех шагов, не тратя меч, я вбил в него Воздушным Молотом. Зверь припал к земле, на миг его сплющило. Когда он кашляя зарычал, из его красной ноздри потекла кровь. Но рычал он не мне:
- Тебя это не касается! Там! Сиди там!
Я рванул дверь. Никто не держал ее. В отличие от ламп, на полкоридора потушенных Воздушным Молотом, свеча горела. Она была установлена на бутылке, которую сжимал тип в грязной рубашке. Он повернулся ко мне спиной, и поставил бутылку со свечой посреди камеры. Я вошел следом. Цокая когтями, в дверь напряженно вошел лев.
Тип... типа мужчина... человек плюхнулся на старый жесткий тюфяк с соломой. Посмотрел на меня. Посмотрел на льва. Взял еще одну бутылку, и налил.
- Так. Счас все решим. Если ты работаешь на моего братца, ты не станешь пить, потому что ты на службе. А если ты призрак, ты выпьешь со мной. - Он пробормотал: - Призрачные львы - терпимо. Но призрачные двойники - это перебор.
Рука, которой он протягивал мне стакан, тряслась мелким ходуном.
Прежде чем осмыслять ситуацию, я подвернул под себя камзол, чтоб не запачкаться, сел по-турецки, и отнял у него обе бьющиеся тары. Свеча меж нами жгла, и от нее шло приятное тепло. Во прочем в камере было промозгло и страшно, именно страшно. Застойный, мертвый, тоскливый темный ужас плавал в ней. Угол у выгребной ямы был облит, и вонял.
Пьяный ничем не похожий Я поглядел на дверь, и сделал не вполне определенный, яркий и презрительный жест. Лев пятился, пожирая его глазами.
- Нельзя верить в призраков. В четвероногих - никак нельзя, - заявил он мне. - В тебя - верю.
- Я - Мерлин. - Я решил налегать на информацию. Рассчитывал, забулдыга в ответ автоматом представится.
Мой собеседник скривился.
- Ну и удружили тебя. Понимаю, отчего бродишь тут развоплощенным. Хроника невезения жизнь, да? Срочно меняй имя. Ужас. - Он потер лоб. - Там еще и дерьмо слышится, если по-французски. Мер-дин.
Я поглядел на итальянский крой его очень недавно хорошей рубашки. Он же просто Теневой! Волшебник, немного, да.
- Сен-Миш, у башни. Не бывал? - бессвязно мел он.
Я не нитями, но всем собой чуял, как стражник уже ставит на уши всех, кого мог. Он создавал для меня видимость обыденности, надеялся, что я пройду мимо, и не замечу вот этого. Остается надеяться, у меня хороший, и ценный заложник.
И нужно жать из него инфу спешно. Я в цейтноте.
- Да, я хочу повидать мир. Болтают, тут в подземелье есть светящийся узор, если пройти по нему, даст силу попасть куда хочешь. Мне бы сведений побольше, как оно что.
Короткая серая прическа - счастливый цвет, прятать возраст с юности до седины. Мутно-грязные глаза в прожилках были картой алкоголя не меньше трех суток. Вес легкокостный, но упругий, - я бы сказал, второй полусредний вес. И только что от его взгляда лев, как побитый пес, припал и шугнул за дверь.
- Шваль, - отозвался он. - Мотается вокруг. А братец хорош! Не нравится, что я пью - сиди и переживай! мне что? Слушай, ты уверен, что ты не получаешь королевский шиллинг? Ты - не моя нянька?
- Говорят, вокруг есть места, тоже с узорами с такой силой. Не слыхал, как там? Что за люди? Тоже крутые, как здесь?
- Как где. Что вышло, - равнодушно откликнулся тот. - В одной тени с Знаком в подземелье живут драконы, а наверху - гиблые развалины. Эта Тень хуже всех. В ней я жив.
Посвежу я сличил нестарое (может обманчиво), пьяно белесое лицо, и тремор. Он пьян, а не похмелен. Контузия?.. Нервные ткани - хуже всего. У отца простенькая амнезия не проходила четыреста лет. Но нет, он же просто Теневой. Что несу! Он и триста лет не проживет...
В худощавых чертах ничего от амберита. Даже нет знаменитого обероновского подбородка. И однако родственное сходство со мной, и даже не неуловимо, было. А через мгновения, словно очищая, именно убрать характерный подбородок, и рисунок обероновских скул, я стал видеть, и черты Бэримэнов неоспоримы.
Я стиснул его плечо, и твердо встряхнул на ноги.
- Во хмелю меньше - или сильнеет? Проводишь меня к Пути, дорогу, и объяснить там по делу? Я здесь человек новый...
На миг он посмотрел в меня, задумчиво и прямо, и трезво, до скверны трезво. Пальцы затряслись крупнее.
- Всегда стою помочь собутыльнику, - ухмыльнулся тотчас. Уверенно и плывуче опоясался, и в моих объятиях выволокся в дверь. Льва не было. Через шаг обмяк, я волок в грамотной позе, не попасться на ногу меж ступней или такое прочее.
С такими надо ухо востро. Я более чем ждал, что тремор у него пройдет тотчас, когда он захочет.
Но сама идея напиваться в жути камеры уже заслуживала уважения за остроумие. Верно, нехило там забирает.
И все же - это был я!!! Наемник, образец Рарога, к слову был крупнее и тяжеловеснее меня, и тоже ничем не похож лицом и ростом. Это было неописуемо - и не требующе описания. И доводов, словно главный - сопереживание, что пилило тупой пилой, и я хотел вскинуть его на ноги, выдрать на свет, и готов и хотел в няньки, и вытирать блевотину, и прятать от него скотч...
Камеры почти пустовали, но пара мрачно и тепло заперта. Я выглянул за угол. У лестницы стражник говорил с человеком, без шляпы, в широком колете. Скрыты мне чернотой, почти без лязга тени могли за шеренгами мертвецов строить терцио.
- Оп-па! Ты убил кого-то? - очнулся звучно груз.
- Здесь - никого. - Я у стены попятился, с ним меж собой и залом. - Я просто хочу уйти свободным, с собственной душой и телом, да и имущество мне не дурно досталось. И не хочу лить кровь за это. - Я сцепил зубы с горечью.
Он уже четко ступал сам. У моего лица негромко зазвучало:
- Но, ведь силе всегда найдут хозяина, - позвал он серьезно.
Я убыстрил шаг.
- Допустим, мы родня. Не могу отделаться... Парень, может, неплохо. Король не дрянь, дуэнья он только невыносимая. - Он сморщился. - У тебя нет джина? А?
А ведь знаю, былые дринки уже не существуют.
- Десять минут тому пил, - буркнул я, не сдержась. И заработал законное:
- Убирайся на хрень к братцу, он с радостью тебя приставит ко мне! Ажан perdue!
- Ненавижу, когда меня ругают непонятными наречьями, я и обидеться могу.
Горячий выдох обжег затылок, где стена и камень, ничего иного. Может, я параноик, а он хотел лишь дружески зафиксировать затылок в клыках, указав, раздавит как орех, за неподчинение. Раньше я вбил кинжал в правую (красную) ноздрю, всадил бы охотно в глаз, кабы, не венатор, по дыханию бы мог засечь их.
Хрипло визжа, лев прыгнул, и носился кругом, фыркая кровью.
- Стервятник! - Внезапно мой спутник пнул в его сторону: - Не дождешься!
Зверь прыгнул вперед от нас и зарычал - и притом - выгнувшись зарычал в сторону лестницы. Этот звук состоял из немыслимого, безумного воя кошки и бархатного, густого пламени. Говоря просто, это был обычный львиный рык, - от какого падают с разрывом сердца бубалы и черные антилопы.
- Туповатая тварь, - проговорил я.
- Там ничего нет, - холодно, и жестко сказал парень. - Там ничего живого нет.
Освещенная часть, латунные светильники у тюремного коридора уже образовали между нами и той группой световой барьер.
Я попятился, перехватил спутника, рванул вглубь. Лев рысил опасливо, скалясь, параллельно. Ответвления были заняты какими-то складами, кажется.
Я свернул. Заложник полуобмяк опять на время. Я нащупал ключ в нише. Продолговатая табличка наощупь выше, верно, и была та пресловутая надпись.
Бело-киноварный хищник скорчась вдруг взвыл и огромными скачками метнулся прочь, провыв:
- Передай ему! Вторая жертва! Вторая! Я не могу ждать вечно!
Я распахнул дверь, и поставил друга внутри у стенки. Над светлыми узорами выставки вроде тут не было. Я обернулся.
- Контузия - давно?
Он наезженно окрысился вмиг, и дивно, не на меня.
- Суки мозгорезы, и ничего не могут! И ты сцука!
У двери громоздилась какая-то железная баррикада, склепана на решетке. Он вдруг повернулся, вытянувшись. Руки перестали дрожать. Цепко вмиг потянул за что-то. Баррикада опустилась, закрыв проем.
- ...ер, милорд, он не повредил вам? - резко, уверенно донесся выкрик.
- Это со мной. Я его пригласил, - внезапным, холодным, четким голосом скомандовал тот. - Не стрелять! Вы неуместны.
- Сожалею, лорд, у меня повеления. - Уверенно распорядился офицерский голос.
Я, пожав руку, прыгнул в начало линий.
- Отбуду, за мной долг.
- Если хочешь его отдать, не разговаривай с призрачными львами. Эта тварь ждет не дождется своего покойничка, - негромко и отчетливо в спину вдруг отозвался тот.
Я помнил, тотчас ступить второй ногой, сразу ползет, меняется узор. Черная линия, повторяющая Знак, была как налитый мазут. Проемы - как густое сияние Млечного Пути.
В глазах, искажая, заискрило. Это уже начались игры с сознанием.
Через дверь кто-то просунул руку, долго нащупывал рычаг. Вход Знака поставил меня лицом к проему.
Лорд у проема бессильно оседал по стене.
Баррикада скрежеща ушла вверх. У арбалетчика возле офицера шестерка наложенных стрел несла крючья, магорезы, пробивающие ауру.
- Собственность короля не боитесь попортить? - вголос и надменно гаркнул я. - Я все еще могу пройти его.
Двое подхватили моего спутника.
- Да, - сказал офицер, звучно, - но ты пройдешь под присмотром. Схоже, надежнее.
Меж глаз и стен вползли, прослоили искры, фигуры там отдалялись, меркли.
Я бросил взгляд, немного надеясь на поддержку королевского брата. Тот вис на стражниках, и бормочуще, жалко выпрашивал "Фляжку! озолочу! Глоток! Фляжечку!"
Витки уносили по диску, где черный разрыв тлел смертью. Я сделал второй шаг. Пещера терялась, как за слоем звона.
Шатнуться жутко. Искры лезли на смех в нос и лицо. Я одну отмахнул рукой. Потолок исчез. Наверху только светляки и звезды. Вниз только анчоусы, и факелы, и брызги, и бездонье алмазных креветок. Нигде не стало тверди, плескали только две хляби, друг на друге, живая пышущая озаренная вселенская гуща, раздвинув края до беспредельных, до неохватимых меж. И я - настолько мал, что меня, как крошку, удерживала их поверхность.
Снаружи выглядело так, что я шел по недвижному плоскому Узору. И не лживо - арбалетный болт исправно по прицелу мог пройти, найти меня и проткнуть. Изнутри - прячась в искрах, густая тьма полосы вилась все, смещалась. Я здесь разглядел ее именно бездненный, т.н. "черный свет", бархатно-черно-фиалковое излучение граничного слоя Бездны, хотя именно из нее вталкивало в объявшее меня сияние силу и жизненность, сама она звала взгляд тягой танатоса, равнодушным зовом зияния и глуби, превыше каких нет, жаждой немыслимой и взрывчатой. Изгибы наползали, вовек небываемые у Знака. Не обозревая крупный фрагмент, я поневоле лишь шел в общую сторону центра. И что самое неприятное, здесь объемная, хобот или труба, порой внезапно приподнимала, перебрасывала петлю - вот сейчас влево, беззвучно рухнув в проем с силой молота, - а если над головой? а если на уровне пояса? - как безглазый силок.
Я отталкивался, не отрывая подошв, как по льду.
И налечь сильно нельзя. Пробьешь, мениски схватят ноги, - амба. Да еще коль протащит в разные стороны. Огненная слизь коронками провожала ноги, как весло в волне. Завихрения искр стекали и обнимали движения. Их пальцы вбили щекотку и ощущение кожного дыхания.
Серый жернов все больше затруднял. Я рассчитывал на срок скинуть спикарт, да не дали ни времени, ни места. Махина на ходу, с выпущенными спицами и линиями, питающими, ловчими, рычагами и щупами, иными вдаль тонкопрямыми впившись в объемистые процессы, одна вроде - в гравитационную бурю в некрупном галактическом ядре, - он подстать был сейчас этому Знаку, а то и Янтарному. Сошлись на ружейный выстрел Солнце и Вега. Или даже пара галактик.
Еще один черный взмах хобота. Влево… И над плечами! Я распластался над поверхностью.
Самочинно, ища самосохранения, спикарт уже сместил диск, повернул в одну плоскость с Знаковой. Я потщился сложить, втянуть, - куда. Поздно. По искрящему уже свинцовому диску - бежали, искажая, биения, кой-где вылеплялись, совсем темны - цвета мокрый асфальт! - петли, странно соответственные аркам, воздвигающимся на Знаке. Казалось, два могучих процесса вошли в клинч, проницая, влагаясь друг в друга, не беря больше в расчет меня. Но средоточие, ободок спикарта тянул, резал жестоко палец, - вполне телесно.
Не я, скорее тело - вспомнило шрамы, что накромсала на запястье в Знаке испуганная Фракир. В Логрусе она была спокойней, но тогда она возникала, нарождалась из простой веревки.
Ладно. К черту. Я пронес в Логрус Фракир. Все могут. Я что - не пронесу в середину здесь спикарт?
Завиток мышеловки то и дело норовил подкручиваться так, что ты шел в тупик. А как табанить? Как тормозить, когда уже разогнался? Искристые волны вокруг меня увлекались следом, потом увлекались назад. Тут ничему нельзя научиться. Ходи тут век, ничего не выходить. Тут можно только уцелеть. Нагая удача. Я буду жизнь бродить по лабиринту, пока не выдохнусь, - впрочем раньше ошибусь, и нога скользнет в алмазно срезающую бездну. Меня сейчас уводило назад к внешнему краю.
Безнадежность. Блеск. Тысячи огней. Реклама. Золотая дрожь кианитов. Биржа. Весь Большой Проект сам, молча предложил урезать нам зарплаты после "черного четверга". Люк мотался по продажам с обтянувшимися скулами. Я подписывал упаковки на рекламной акции в супермаркетах, я, отшельник. Но босс, несмотря ни на что, сохранял офис на семнадцатом этаже, как приколоченный к мачте флаг. И это было правильно.
Ты все еще что-то ищешь? Слепой, преступный, преступный уже фактом рождения.
А вокруг бились только искры, икринки, похоже, если уже наконец, все равно, некие половые продукты, точно мириады и мириады, всемирное сходбище гамет искали друг друга. Ввинчивались жгутиками. Жизнь, слепая и неотвратимая. Вечная и ничтожная.
Я знал, даже видел, что это полные либо частичные миникопии Знака, каждая из которых - из мириадов еще мельче, проложенных тьмой, но звончал их голос в мозгу, и это стало неважно.
Форма белковых тел. Норма корма, и глух предел. Жизнь, невнятное и бестолковое слияние зла и добра. Непогрешима форма белковая, - а жизнь щедра. ...Вычислить, расставить символы, вложить цифры. А жизнь - только сердцем на дубе вырезать, нет у нее иного шифра. Когда, в исходе утра раннего, истекает душа из раненого, и он, уже едва дыша, вдруг понимает, что жизнь - хороша... Невычислимо то понимание для камней, лучших по уму. Жизнь, растворяющая тьму.
...А потом меня просто катило, как камень Сизифа, под медленную и непреклонную, и немного непристойную музыку.
В круг меня вынесло, с мельтешением кипенных рамп, я втянул воздух. Тут самое главное, смаху не прошагнуть, не полелеять сослепу дальше, в проем по другую сторону. Узор не дает шанс вернуться. Будешь переть опять виток, во второй раз скорее всего не повезет.
Я медленно поднял глаза. Из центра я мог пожелать перемещения в любой мир, как и в подлинном Знаке.
Изменилось что-то. Более двадцати солдат втянулись в двери, но сгрудясь стояли там. У офицера вновь шляпа была в руке. Блестки играли на стрелах.
Мне надо было исчезать. Отчего-то я не желал бессловно это сделать. Я подыскал слова доступней и наиболее просто.
- Теперь я уйду. Вам не следует опасаться моей мести. Я не вернусь без зова.
- Ваша светлость, милорд, вы оттуда? - неровным, но густым голосом офицер меня почти прервал. - Вы из этих, из настоящих? - в словах "этих" и "настоящих" глухо притаены презрение и ненависть.
Мне думалось, что я не допустил ничего, выказывающего во мне большее, нежели человек.
Я нашел глазами блеклую рубаху и серые бриджи в соломе. Обвив стражника, он бормотал что-то бессвязное и пьяное. В дышащей тишине резко и неприятно звучало одно это булькание. Кажется, они его таки заткнули флаконом НЗ.
Скрадывало искристое свечение. Дымно лопасти ползли перед моей грудью, так четверит фонарь в тумане. Лицо офицера смутнело через тусклое пятно. Я понял, имею дело с коллегой. Может, он счел, необученный, случайный человек не освоил бы так быстро и умело применение проекций Знака. Также валиден ряд иных причин. Наведен на меня, в руке офицера трепетал пистолет (трепетал! пистолет! даже если пневматический - это аларм!)
Что? Меня спрашивали? Сложный настолько вопрос. Из Амбера ли я. Я медленно произнес:
- Довольствуйтесь тем, что знаете.
- Тень с похожим, с могучим узором, - громко откликнулся офицер. - Недавно. Там ныне ничего, искали!.. Овал черных обелисков, и внутри серая убивающая равнина с травой! Ты навещал незадолго?.. Это вы сделали? За что?.. Там повели себя непочтительно? - Он выпытывал жадно, твердо и испуганно.
Мне не предварили последствий. Я услышал, и я оглох. Двести тысяч населения. Наши Отображения вверху во дворце, - а, ладно, они нам всегда пыль. Корабли, моряки, чужеземцы, порт. Наверняка тоже был порт. И, ах да, пещерная колония листоносов. Кедры и водопады. Белки и стрекозы. Если вы охотник, - слышали - как визжит белка с переломанным хребтом, и пусть она Теневая, и все равно бы исчезла, она визжит, потому что умирать ей неистово страшно. Гобелены. И кальцитовые цветы. Знак сделал меня мегаубийцей, как я Нура, и даже не дал орденок за боевой вылет. И я, свинья и слепец, смел пенять, что он не сказал мне "Спасибо". Кабы сказал, вот тогда он заслуживал, чтоб снести его с лица земли. Но ведь и я Нура не наградил. За такое не дают орденов. Потому что порядочные люди за такое ордена не берут.
Белое объятие дыма - и я ушел в скальный зев, где ждал верный Рейнард.

@темы: растабары, Янтарь

---

Об индийской астрологии-2.

Преклоняюсь пред тобою, о слоноликий Ганьяпати, возлюбленный сын Господа Шивы, носящий в волосах реку Ганг, во лбу же – растущую Луну. Да вручишь ты дар плодов всякого знания посвященному.

А вот как это выглядит в подлинной, исконной индийской астрологии.

Накшатра – это лунная стоянка. Отрезок на зодиакальном круге. Длина накшатры – 13°20', всего их принимается 27.

Первая (натальная) карта – вычисляется по положению Лагны (т.е. асцендента), точки на зодиакальном круге, которая восходила на горизонте в момент рождения. (Обозначается AS). Эта точка принимается за начало 1-го дома. Все дома шириной 30° точно (в отличие от Европейской Астрологии, ЕА). Эта карта называется Лагна Кундали («кундали» - «кольцо», «круг»). Знак, в который попадает Лагна, считается восходящим (Удайя), а потому и асцендент, и саму карту еще зовут Удайя Кундали.

Если время рождения неизвестно или недостаточно точно известно – тогда вместо Лагны берут Чандра Лагну, лунный асцендент: за начало 1-го дома принимается долгота Луны.

То есть – дело не в самом месяце рождения! И нужно координаты места рождения знать!

9-я накшатра. АШЛЕША (Ashlesha, Aslesha, санскр. «объятия») ”Aayilyam” на тамильском яз. 16°40' Рака – 0°00' Льва. (Для сидерического, звездного Зодиака). С учетом айанамсы (прецессии) для ЕА это соответствует тропическим (нашим, европейским) 10°20' Льва – 23°40' Льва по состоянию на 1 янв. 1988 г. Названия накшатр – по звезде, которая в нее попадает (точнее, попадала в эпоху сложения индийской астрологии).

Ашлеша – индийское имя звезды Альфард, Альфа Гидры. У арабов эта лунная стоянка наз. «Глаз Льва», и включает также звезды Эта Рака и Лямбда Льва.Означает человека образованного, с чувством юмора, но нередко склонного к обману и неблагодарного. Ашлеша на AS в карте может означать нижнюю губу.

Альфард (араб. «Одинокая», Alphard): Альфа Гидры Lucida Hydrae. 1988: 27°07' Льва.

По накшатрам проверяют также положение Солнца и AS (как в ЕА, где проверяют положение AS и Луны), но важнейшей считается все-таки лунная или джанма накшатра (от санскр. «janman»«место рождения»).

Теперь как анализируется натальная карта, Лагна Кундали. В первую очередь наносится положение Солнца и Луны. Многое видно уже по ним.

Если Солнце и Луна в одном знаке, - тот подчеркнут, его качества проявляются сильнее прочих. Для самого человека это хорошо, для окружающих, скорее, не очень, - врожденные качества, и плохие и хорошие, подкрепляются способностью реализовать их, что и происходит.

Если они в разных знаках – проверяем аспекты. По индийской системе – знак к знаку (безотносительно к долготе, просто С. в Скорпионе, Л. в Водолее – квадратура, С. в Рыбах, Л. в Раке – тригон и т.д.) а потом и по европейской (с учетом градусов).

Выводы очевидны. В частности – квадратура С-Л (по знакам) портит характер, но улучшает деловые качества, а тригон наоборот. Те же аспекты в ЕА (по градусам, с орбом до 5°) могут ухудшить (квадратура) или улучшить (тригон) то и другое вместе. Секстиль (и по знаку, и по градусам) дает сочетание более равновесное, нейтральное.

Самый важный аспект – оппозиция. Тогда гороскоп сразу становится «проблемным», потому что человек не умеет принимать грамотные решения и доводить начатое до конца.

При соединении или оппозиции С и Л друг к другу следует обратить внимание на узлы (Раху и Кету в индийской астрологии), если один из них близко, т.е. человек родился под солнечное или лунное затмение, это тоже делает гороскоп «проблемным», а жизнь – полной перемен и приключений.

Еще надо помнить о различиях м-ду лунным и солнечным знаками – Овен по Солнцу (или Телец, Близнецы и т.д.) совсем не то, что лунный Овен. В целом – Овен по Солнцу вполне соответствует нашим представлениям об этом знаке зодиака, его кач-ва проявляются «весомо, грубо, зримо». У лунного Овна те же кач-ва либо проявляются гораздо тоньше, особенно если это высокоразвитая натура, либо же заменяются другими из общего «овенского» списка – чаще всего, увы, менее привлекательными, если уровень развития невысок.

Знаки Солнечные

КАТАКА (Kataka, санскр. «браслет»): созвездие и зодиакальный знак Рака. В настоящую эпоху Солнце в нем с 20 июля по 19 августа. Дает людей самоуверенных и самолюбивых, чья неспособность находить общий язык с окружающими редко позволяет им достичь благополучия. Богатые и просто зажиточные люди среди них – редкость. Обычно им приходится работать на других, а на на себя. Зато они нередко обладают острым, критическим умом и обширной эрудицией.

СИМХА (Simha, санскр. «лев»): созвездие и знак Льва. Солнце в нем с 20 августа по 19 сентября.
Симха(Нарасимха), лев с человеческой головой, четвертое воплощение Вишну (аватара), в ней он победил демона Нарьякашипу, кого не могли сразить ни человек, ни зверь.

У людей, рожденных под этим знаком, сильна любовь к природе, и они охотно живут в лесу, в горах, вдали от городской суеты. Они часто занимаются сельским хозяйством, разводят животных. У них сильная конституция и крепкое здоровье. При сильном Солнце могут стать выдающимися специалистами, учеными, художниками.

Краткие характеристики лунных знаков. В них намеренно сделан акцент на «негативе», чтобы сразу указать на возможные проблемы.

Луна в Овне: человек энергичный, но энергия слишком часто тратится «не на то» или впустую.

Луна в Тельце: достаток и благополучие, которые могут быть утрачены из-за одного неверного решения.

Луна в Близнецах: человек, постоянно одолеваемый сомнениями и способный сболтнуть лишнее.

Луна в Раке: основательность во всем вплоть до мелочей, но недостаток фантазии и внутренней свободы.

Луна во Льве: натура одаренная, но недисциплинированная, что мешает добиться успеха.

Луна в Деве: золотой человек, однако приверженный как минимум одной «суперидее», что настораживает окружающих.

Луна в Весах: избыток фантазии и излишняя общительность, нередко ведущие к конфликтам.

Луна в Скорпионе: блестящий профессионал в своем деле, но во всем остальном склонный впадать в крайности.

Луна в Стрельце: невольный источник раздоров в любой группе, начиная с родительской семьи.

Луна в Козероге: философ, которому его философия представляется более надежной опорой, чем весь окружающий мир.

Луна в Водолее: скиталец: обретя духовное пристанище, он утрачивает физическое, и наоборот.

Луна в Рыбах: человек, плывущий по течению и оттого регулярно «приплывающий» в тупик, а то и в сети.

Куспидная Луна (в пределах 2-3 градусов от границы знака) может означать склонность бросать или отпускать на самотек уже налаженное дело из-за увлечения новым; ясно, что при этом человек сильно рискует потерпеть неудачу и в том, в и другом.

Асцендент

Солнце, Луна и Лагна – три самые важные точки натальной карты. Третья – может быть неясной, а кроме того, человек может переехать, и картина моментально смазывается, а установить истину (отректифицировать карту) тогда далеко не так просто, как кажется на первый взгляд, т.к. точка, восстанавливаемая «по событиям», может и не быть натальным асцендентом.

Но представим, Лагна есть.

Первым делом наносим на карту и проверяем соотношение с С и Л. Если все три в одном знаке, это опять-таки проблемный гороскоп, такой «классический» Овен, Близнец или Козерог, не говоря уже о водных знаках, способен годами держать свое окружение в состоянии стресса. Ему самому это, впрочем, как раз не плохо, и дав стремлениям полную волю, он может стать президентом кампании или даже государства.

Если вблизи AS Солнце – подчеркиваются солнечные кач-ва знака, если Луна – лунные. Если С и Л попали вместе в один знак (А), а AS – в другой (В), вы имеете дело с человеком, который выглядит или хочет быть (В), но на поверку оказывается (А), именно это его больше всего и огорчает.

Лучше всего, когда все три попадают в знаки разных стихий, это дает открытость, непредвзятость восприятия и достаточную гибкость (приспособляемость) в общении с другими. Расположение Солнца, Луны и AS в знаках одной стихии само по себе неплохо, однако гибкость и способность к общению уменьшаются.

А в остальном «выраженность стихий», которой начинающие часто увлекаются, особой роли не играет. Разобраться в житейских ситуациях она не помогает. Другое дело, если человека интересуют его оккультные способности и перспектива духовного развития. Однако и тут пять китайских стихий работают лучше, чем четыре западные…

Жребии, они же «парсы».

Это асценденты планет или других точек гороскопа, например куспидов домов. На русском языке непревзойденным остается раздел о жребиях в книге Бируни «Астрология» в 6-м томе его Избранных произведений (Ташкент, 1975).

Жребий Счастья, Pars Fortunae, он же Колесо Фортуны. По Бируни, выражается формулой:
F = AS + Mon - Sol ( абсолютная долгота асцендента плюс долгота Луны минус долгота Солнца).
Наносится на карту, смотрим положение, и аспекты. (Орбы при расчете аспектов для жребиев лучше брать узкие, максимум три градуса, все ж это не планеты).
Жребий Богатства
Б = AS + Mon – Сатурн
Жребий Невидимого: (оккультный или религиозный), обратный к Жребию Фортуны.
Mist = AS + Sol - Mon
Жребий Славы (Репутации)
С = AS + F - Mist
Жребий Купли-Продажи:
К = AS + Mist - F
И т.д. жребии…

…Далее будет… может быть…
На основе: Е.Н. Колесов (Het Monster). Индийская астрология. Д.:Сталкер,

@настроение: ищем себя вместе

@темы: К востоку от Суэца, астрология

---

Кошки - это кошки

Тест-предсказание

Загадать желание

@темы: за жизнь

---

О себе любимой

В индийскую астрологию - верю.

Гороскопы составляю слабо, но такая накшатра - по мне.

Кот (Ашлеша)



с 2 по 15 августа

Блуждая между знанием и невежеством, добром и злом, мудростью и опасностью, вы обладаете изрядным чувством юмора, почти гипнотической властью над людьми, проницательным взглядом на вещи. Вы очень активны интеллектуально, а благодаря своей способности обольщать вы легко получаете все, чего бы вы ни пожелали.

Вы независимы и не созданы для семейной жизни, в любви вам нужны свобода и восхищение. Вы любите соблазнять, а потому вокруг вас всегда много поклонников, но, возможно, кого-то одного, главного, не хватает. Вы страшный собственник... и чтобы все было гладко, ваш избранник должен быть совсем другим.

Вы боитесь слияния с партнером, интимность вас пугает. Вы чувственны, впечатлительны, иногда своенравны, в сексуальных отношениях предпочитаете делать только то, что вам нравится, иначе становитесь агрессивны. Вы эгоистичны или одиночка в душе, и если вас хотят переделать, идете своей дорогой.

Лучшие партнеры: Кошка (с 5 по 18 июля), Олениха (с 19 ноября по 1 декабря), Олень (со 2 по 14 декабря), Обезьян (с 28 декабря по 10 января) и Обезьяна (с 24 января по 5 февраля).

Другие знаки индийского гороскопа тут.

@настроение: ищу себя, когда найду - кто не спрятался, я не виноват.

@темы: за жизнь

---

Стишата

О чем ты бродишь, мой герой?
О чем ты снишься среди ночи?
Смешной, невыдуманный мой,
Запутавшийся средь отточий.

На белом, как снега, листе
(Снег, уж истоптанный словами),
Где искры в санной борозде
И торг гудит колоколами,

Где все, как в лучших образцах -
Обычная литература,
И ты - такой, как все, варяг,
Простецкая твоя натура,

Как будто в этом нет вранья,
Как будто ты - не лишь чернила...

Ты так молчишь, как будто я
Тебя и вправду - сочинила!..

@настроение: креатив

@темы: растабары

---

Свой запас карман не тянет

Название: Ответ
Персонажи: Мерлин, Джасра, ОМП и еще один персонаж, которого в каноне мне всегда было пламенно жаль
Жанр: экшен
Рейтинг: G
Дисклеймер: нет, нет, не возьму я никаких денег - хоть в карманы суйте!.. хотя... даже охота... А Желязны принадлежат мир, герои и вечное уважение
Предупреждение: смерть персонажа

- Кто тебя послал? Как ты нашел меня?
- Спроси кого-нибудь другого, от меня ничего не добьешься.
©Желязны.

Ответ.

...Я вспомнил. Дернул отворот.

- Сними.

- Эй!

- Сними, сказал, уймись, жук, не то уйму.

Бариец сторожил в подворотне со шлюхой, кося под пьяного. Его дублет облит сивухой, разит на квартал. Я с Козой раздели его в две руки. Комок тряпья летит прочь.

Ожгли жилы неба. Под ногами повела земля...

Нет, галерея. Я и Панки подсадили на крышу. Два быстрых жеста. Толкнул, пошел. Луна ярко. Проку, если ходят доски. Подперли, - что можно за пару часов? Он сейчас тоже ловит звуки. ...Сами ничего не могут! Я рванул по террасе быстрее. Слева чернотой силуэт осел на коленях, руками к горлу, где блеснула удавка. От перстня надо было избавиться. У угла метались тени. Железом рявк об арбалет. Когда он входил в кабак, меча у него не было. Как в кабаке можно купить меч? Водяной в темноте блеск, что отшиб мой выпад. Как споткнувшись он отпрянул и катится с мослатым, треск оградцы. Блеск луны на затворенных фасадах. От корч арбалетчика на досках шибнуло парным. Ор, бегут. Я прыгнул следом. Споткнулся. Ведет ноги на дряни.

Я мерзко улыбнулся. Нужно запугать его сразу. Не вижу руки. Дерет шпагу. Завязил клинок, а стылый дружок тоже зажал свою!!! Что у него еще может? Заслоняется, крутя на вертеле. Моя кисть потянулась к колену. В этот именно миг в меня полетел труп, и я увидел дни, а потом годы, длинные и белые, и то, какими они будут. Я не успел поправить слишком привычный бросок. Кинжал рукоятью в полете ударил о тело, хлюпнул в лужу, я за телом Панки не увидел где. Ощетинено рукоятью в груди, и своей шпагой, что метет в ноги, и летит мертвым растопыром. Я оттолкнулся, закрыл ухо, увел острие вверх. Мослатое колено врезало в плечо и челюсть. Ревя, я вскочил, с отпечатком мостовой на теле. Ага, теперь у него шпага задушенного, плоского, как жук. Длинная шпага, знаю. Но дрянь. Мне не нравится. Девка с разорванным поясом, кричит мне. Сутенер тащит ее. Бросаюсь. Пара его выпадов взбесила меня, потому что заставила отступить. Улыбка сползла. Луна. Блеск. Блеск. Никому не помогает. Пятясь, я ступил на хозяина шпаги, которая в этот самый миг отводясь метит в меня. Нырнув, тут я удержал равновесие. Он все вложил на этот выпад, а я почти выбил его шпагу. Засадил по почкам, уронил его подсечкой. Его плащ рванул, спутал клинки. Мы упали на них. Он кусает мою руку на лице. Ударил еще по челюсти, но я отмахнул голову, закрылся плечом. Все не могу выдрать из-под себя правую. Я всадил коленом, выдавливаю глаза. Захватил мое запястье и давит вверх.

Хруст кости. Окат слабости, все провалилось на миг. Он ведет руку еще назад, вогнав меня в пот, приподнялся. По нему дрожь. Пожар вспыхивает между лопатками.

Я услышал движение от зрителей, но некак было повернуться.

Оморочило меня совсем, я обмяк.

Если меч сейчас выдернут, я умру. Если нет, я буду еще какое-то время жить, и буду отвечать на вопросы. Маги хорошо и больно задают вопросы. И яркое ясное понимание, что оба исхода мне безразличны в равной степени.

Пожар усилился так, что не различить, что оно там. Я вижу, как влажный вершок втягивается назад в мою грудь. Вот, все и решилось.

Рев, голоса надо мной. Присадил, ворочая. Голос уже ко мне.

- Кто тебя послал? - И я забыл, что я ему ответил.

* * *

Забываю, забываю, забываю...

Я сделался вдруг развязен, и шевеля пальцами, наклонился.

- Несчастная память! Совсем забыл, как сюда зашел от корабля.

- Я похожа на искательницу приключений? - Женщина откинула капюшон. Ее свита сидела рядом, ворочая мечами.

- Несмотря на вашу авантажную видность, - отчеканила, - я думаю, вам стоит проветриться.

- А можно? Я был уверен, что здесь не место для приличных людей. Рад, что вы не разделяете этого мнения. Раз здесь можно пристойно поужинать, я остаюсь. - Я сел. - Разве меня еще не пригласили?!

- Кассута! Два рагу заезжему на соседний столик. И когда обслужишь все, можешь с ним посидеть.

- Послушайте, - обернулась она, - вы что, впрямь не знаете, как отсюда выйти? Тогда лучше здесь и сидите. До утра. И не выказывайте так свой перстень.

- Это подарок дамы, - заметил я.

- Кассута!

Я встал, пойдя к стене. Шевельнул шпагой.

- Я уж лучше настоящую шлюху возьму. Хоть рассказать про Амбер. - Она улыбнулась. - Чего она такая? И худая, как щепка. - Та наклонилась, блеснув глазами.

- У дамы большие беды. У нее друга убили. Говорят, она ищет, кто.

Я забываю...

Я обошел рыбный ресторан.

- Заказывает. Ждешь. Оба по улицам. - А я проверю, что за дамы, подумал я. Те зашли в заведение чуть дальше. Есть третье, если свернут обратно в порт, тогда просто бить в толпе.

- Нельзя расходиться. Он выйти может, - тревожно - Панки.

- Если этот оглоед не может прирезать безоружного, или задержать хоть, за что он получает восьмуху, жук? - гаркнул я.

Опасно оставлять такого близ клиента, вооруженного кошельком. Но мне казалось, что-то, после путешествия по разверзающейся земле ни один из нас не хотел как-то его предупредить.

Я почуял, как начала меняться тяга. Играли в кости. Но Бариец - поныл и выбил партейку. Не уйдет от нас наша рыба, а фарт нельзя упускать.

- Мы можем достойнейше завершить предприятие, кавалеры. Уважаемые! У меня семь.

У него вышла тройка за семь, и мы пошли. Никуда он от меня не денется. Маг объявился, а затем пошел в город, потом вниз. И вот тут у меня начинает рваться...

...- А за ним идут.

- Вот как?

- Глянь, это женщина.

- Ну и что? - говорю. - Он смазлив собою. У нее крепкие провожатые, с такими и в порт можно сунуться. Может, у них дуэт.

- В порту?

- Тогда, может, она позабавится с любым встречным.

- Оба не в масть, - заявил Бариец, щурясь. - Это же - (высокомерничая) Бейлисса. Не видите? Принц Каин мог ей завещать пару заведений через постельку. Может, дама там встречается с экономами.

Это согласен. Знатные дамы могут иметь деловые интересы.

* * *

Человеческая память - странная вещь. Наваливаешь туда всякую дрянь, что ни попадя, а потом хочешь достать, - а нечего.

Я ходил. Думал. Спросил, про караваны из Хирата. Оказалось, стоит такой один. Я сбегал туда, поговорил с кое-какими нужными людьми. Ходить хорошо. А Коза мне нравится. Спокойный мужлан, и уверенный. Жаль, что именно он скорее всего меня и прирежет.

Пришли весточки из Хирата. Они меня везде находят. Как-то. А еще одна было письмецо от названой сестрички, кто живет там. Это я развернул, вот ее письма я люблю читать. Они поднимают меня в моих глазах.

Небольшое, захватанное. Я читал прямо на улице на ходу.

Она изысканно пишет, и почерк отменный. Она отлично одевается, лучшие манеры; она из женщин, в которых плотно замкнуто ощущение власти. Власть - иметь такую бесполезную женщину, с мягкими руками, в своем дому. Но вот она - не знатная дама, она негоциантка. Так что ходу ей нет.

Названая сестричка писала, что у нее все хорошо. (Я очень рад.) Еще писала, что и на ее парусиновых заводах все хорошо. (Я тоже очень рад.) Они делают прекрасные обороты. Ее муж сделал первое достойное и благородное дело в своей жизни, тем, что волию Единорога помре. (Она мне третий раз об этом пишет.) (Тем не менее я за нее рад. Женились вроде по любви, красив, богат, молод. Через пару лет стал пить, и бродяжить по девкам. Она крупного сложения, довел ее до нервных припадков и сердечных приступов.) Сделал он это дело тем, что в ту войну пошел в легкоконный полк городского ополчения. Она его со слезами уговорила выступить для отечества, как все. Она уже вернулась с курорта. (Это когда?) Скандал почти затих. Родичи мужа на суды больше не лезут, и это все благодаря Далту. Он их запугал. (Что такое?! подумал я. Раньше не было. Откуда Далт?!) Она писала, это ужасно, и несправедливо, ведь Далта выгнали отчасти оттого, что он загнал беженцев на ее парусиновые заводы. Писала, это глупо, беженцы получили работу, и больше не шлялись по дорогам, а она получила рабочих, все в выгоде. Первый раз она писала так откровенно. Видно, что в расстроенных чувствах. Он совсем поправился. (Он - это ее покровитель. Покровитель он тем, что вводит ее в высший свет.) На водах было прекрасно. И она уверена, что я буду счастлив это узнать. У нее благородное сердце. Любит его. Полгода едва жив, выхаживала, ревя, ночевала у постели, а в это время дралась по судам за мужнины завещания. Ей бы зачем разоренные мануфактуры, но чуяла, торговля по победе оживет, что золотое дно. А сам-то он... подумал я. Теперь уж точно за ее счет. Во-первых, он привел личный полк, и не из худших. Потом, отказался врать про часть поместий, что не страхованы, все понимают, страховка мелочь, чисто формальная при купчей. Дал бы нотарю, тот потерял, привел бы свидетелей, чего стоит. Город возмещал за незастрахованные дворянам, разоренные воителями с Дороги. Она мне постоянно про это пишет, предостерегая примерами такой его ужасающей непрактичности. Вот и поле для Далта, грозного знамени кондотьеров, спасителя, кому при найме банкеты Хират давал, там и познакомились, и постоянной угрозы для таких, как я. Сестричка могла отвести душу. С Далтом могла наконец поговорить про вклады и дивиденды. Она уверена, изысканно писала она, что я ее понимаю. Мне все она может доверить. Расставаться было ужасно. В конце концов, она представила их друг другу. У нее благородное сердце. Свести двух таких разных мужчин в одной гостиной. Не представляю, о чем они оба, бедные, могли там говорить.

Она хочет дать ему займ, большой. Для займа ему нужен поручитель, чисто формально. Она хочет просить меня, я мог бы дать свою подпись.

Я глядел на это. Подписываться, то есть как значит, я...

И потом, подумал я, это мои кровные. И за здорово...

Нет, пусть Панки такое подписывает. И моя же собственная названая сестричка таким сентиментальным письмом у меня их выманивает.

Еще рассказали мне кое-что об месте - которое зовут Страж Четырех Миров. Что там продают. Ни одна армия не взяла боем, даже Далтова. (Я почему-то порадовался.) А также, что маги, правящие там, меняются слишком часто.

Что-то там неладно. Приказы меняются, приказы внезапно пересматриваются. Такое ощущение, работаешь втайне от собственного заказчика. Такое ощущение, работаешь вроде как бы даже на себя. Такое ощущение, вроде как бы для того, что тебе нужно. Вроде будто хочется найти этого рослого молодого человека, и набить его красивую внешность, и всадить нож под горло.

* * *

Я мотаю головой. Небеса, лавандовые, черные, из крошечных цитаделей, из кусков кометного хвоста... Небеса из мостов и островов, а земли под ними нет... Мы задохнулись, именно. Лично я дышу, распялив рот, как рыба на берегу.

Бед особых не было. Эфирная стяжка меж разновеликими дисками, жесткая и светящаяся, скользала, закрепились по-альпинистски. Поднять голову, воздуха нет. Дыры на бесконечности.

Кажется, первый я спалился, а держался из вредности. Я такое навидал и нанюхал, что уверен, все это только бред. Я этого мага уже ненавидел. Нарочно ведь небось погоню мучает. А сейчас взвыли уже все, а Бариец - первый. Дело до драки. У всех в глазах мухи, и слепые провалы. Все. Дело проиграно. А куда дальше? Как вернуться? Ни назад ни вперед. Коза сказал: «Ну, хм. Есть возможность, госпожа опять меня позовет. Или Духа», - посмотрел он на меня.

«Жратва есть. Всем спать» - сказал я. Через время Коза нас растолкал. «Есть» - сказал он. И мы очутились в месте под названием Страж. Воистину здесь творится великая магия. Но от магии я очень устал. И побрел бы спать, но мне, полусонному, через коменданта было сказано, чтоб мы выметались, как можно скорее, залечь на постоялом дворе, в ближайшее место в Золотом Круге нас отвезут, и не соваться, дело и плату никто не отменял. И спроса на явившиеся вопросы я сделать и задать не смог и не успел. Очнулся уже постояльцем.

Почему-то вспоминался кожух пароходного колеса. Колеса вращаются вечно.

* * *

Небо грохочет, и я ору.

- Нет! - орет Коза. - Нет!

В разрывы облаков... Вверх...

- Это приказ! - орет он. - Приказ!

Псы воют так, что почти вровень с ревом воды в оврагах.

- Убью ее!

- Уймись! - орет он. Арбалетчик отходит только на несколько шагов, и сразу пропадает в дождевой пелене. Возвращается он уже без своры.

Пространство снов и кошмаров, думаю. Это моих кошмаров.

Но меня тянет со страшной силой. На холм...

Небо, как мясная лавка. Холодный ветер морозит промокшую одежду.

Потом мы попали в деревню с сидами-холмами на улицах, взгревшись бегом. "О. Вот где мясной ряд" - заявил Бариец, заглянув. В пруду невредимо лежали трупы. А деревня разрушена - как лет триста. Комками катятся в небе облака... Промчался, все швырнув, огромный всадник. А потом началось что-то страшное, втянулись смерчи черного дыма, резь в глазах... Я ничего не видел... Пришлось пристать на привал, - пока у меня отойдет.

* * *

Я так устал (девушка в теле, и занозистая и нравная), что даже я не сразу заметил, - что тянет меня в другую сторону, не к городу. То есть показывает не дорогу не так далеко над морем, а нечто совсем другое.

Псы сидели и нюхали воздух. Очень сосредоточенно. Они были готовы бежать.

А мы нет. Сапоги, ремни... Чертова Кинкен! Чтобы постояльцы не сбежали не заплатив, она их заперла где-то в подполе!!! Коза ей устроил разгром. Шепнул что-то одной ищейке, и та так рванула в этот подпол, все полетело.

- За это - не заплачу. Дура баба! - Я дал ей пощечину до крови.

* * *

Женщина по имени Кинкен кормила кур и индюшек (или вроде) и громко переругивалась через ограду с соседкой, называя ее Марджори, а обычно шлюха Мардж. Потом подошла и шлепнула нам флип, в который вбила яйцо.

Такой был шухер. На похороны пригнали адских гончих. Егеря с ними сквозили повсюду. Они выли так, что раскалывали и шевелили небеса. Наша вспомогательная сила изъявила желание перегавкиваться. Что было совсем недопустимо.

Пришлось изникнуть из города срочно по дороге. Потом мы пересекали на другую дорогу, проскальзывая меж егерями в основе тем, что меня ВЕЛО. И уже здесь я узнал от путников, как нам повезло.

Такие дела, что все похороны оцеплены. Высокие господа не ограничились похоронами, и устроили по этому поводу фейерверк из молний.

Не нравятся мне такие молнии. Какие-то ребята плавают по морю. Наниматель мне врет. Не верю я в такие совпадения. А пока пересекали Арденнский лес, трое бульдожек сорвались. Вот не удержал на сворке. Коза говорит, они убежали в пространство снов и кошмаров.

- Случилось, случилось, - рычу я.

- Они натасканы, понимаешь? - сказал он кратко. - Они к нему побежали.

А я как вспоминаю этот лес с луной, дерет. Горло дерет. Лупим мы очень быстро, егеря время от времени трубят почему-то. То спереди, то сзади. Шурхают фениксы в ветках. И вообще.

В конце концов нас вывело в Гарнатхский лес с его гарями, и вересковыми пустошами, стало получше. Добрели в эту придорожную деревушку, и завалились спать.

- Если эта Марджори ничего себе, - говорит Панки, - пошли на нее поглядим.

* * *

Грохот. Рев. Собаки бегут, и не могут добежать. Мне кажется, они бегут ко мне. Посреди пустынного лунного парка.

Мне показали портретик молодого человека. Надо быть дураком, чтобы иметь такую внешность, и такую родню, с такими возможностями, и заниматься паскудствами, - когда он спокойно мог жить на одних бабах. Они б ему пентакли совали в карманы.

* * *

Барийца мы подхватили уже в Амбере.

- Это Бариец. Он не дурак, и по морюшку хаживал, - сказал Панки.

- Не дурак, а с волыной, - хмыкнул я.

Так и пошло. Он зло оскалился.

- Это тебя еще учить и учить плавать, - он поднял, на ладони, игрушку. - Отменнейший духовой пистолетик. Из такой штучки раз здешнего короля чуть не убили.

- И что, знаете, - заговорил Панки. - Тут, новости. Похороны тут. Принца Каина, адмирала Северных морей, загружают. Говорят, приложил кто-то. - Глаза у него бегали.

И вот тут я и почуял - дело наше худо. Не одни мы по морюшку плаваем. Это вендетта.

Нашлась и на амберскую карту игра. Ха. Однако. Тяжелые времена.

Потом Панки мне, отдельно, сказал:

- Может, надо слить.

- Я тебе солью. Я тебя сам на ножи поставлю.

Панки привел я. Не люблю приводить, но тут надо было поддержать лицо. И хорошо бы кого-то, кого знаю. Его звали не то Панки, не то Спанки. А я звал Панки. Кто знает почему. Возможно, потому, что должок у него.

Я чувствовал - на мозг как напирало, втягивало, и под изображение всего вокруг я видел внизу еще одно изображение. И я как-то знал, что если сосредоточиться на этом, втором изображении, и шагнуть, я буду там. Но я не спешил перемещаться. Мы еще харч не закупили.

И вдруг - я как раз сидел, глядел в дубовую панель стола, - а Бариец где-то отливал, а Коза кормил псов, заколдованных под обычную свору, - второе изображение как встряхнуло, переметнуло, и стало другим. Уже не что-то, похожее на лес, а вроде как улица.

- Оп-па, - тупо сказал я. И тянуло туда сильнее.

- Похороны, да? - с тусклым интересом сказал я. - А на похороны-то родня собирается.

* * *

Я спускаюсь по лестнице. Рядом бешеный лай.

- Я предоставляю вам некие силы. - Она кивает на Козу, который отворяет рядом дверь загона. - А это - его вторая специальность.

Псы кидаются к нам. И останавливаются о невидимую стену. Они бегут и все не могут добежать. Приближаются и бегут, как тот мужик через порог.

Они не псы, а что-то более чем чудовищное и мерзкое.

На ней платье цвета змеиной кожи и, вероятно, из змеиной кожи. Сверху на ней шляпа и вуалетка а ля Жаклин Кеннеди-Онассис. Она ходячий вызов представлениям о хорошем вкусе. И именно поэтому выглядит как знатная дама. Есть некий род экстравагантности, который очень идет к рыжим волосам.

Мне она не нравится.

Она не ступает, а полупарит, окруженная непроницаемостью. Так что не спускается по ступеням.

Я вдруг замечаю сухость ее кожи, и морщинки у глаз.

Небо серое. Двор весь замощен. По нему раскиданы всякие службы. Далеко - огромные тренировочные манекены.

Коза - арбалетчик. Часть выделила принимающая сторона. Он молчун. Еще, подозреваю, мой спинорез.

Я зову, потому что арбалетчик. Такое мое собственное прозвище.

Я опять смотрю на леди. Вижу у нее на висках капельки пота. Как будто ей жарко. Или тяжело левитировать... ну, летать.

Она собирает невидимые сворки. Потом передает связку Козе. "Есть", - говорит он. Она произносит нараспев заклинание. Меня как встряхнуло. Не люблю. Отдельные звуки прокатываются в воздухе, распределив время и капли моего сознания.

Собаки добегают, и шумно нюхают.

Леди поворачивается в воздухе, и осела на ступенях. Подымается вверх по ним, шурша змеиным хвостом платья, как змея.

- Значит, меня сюда, когда вернусь, пустят, - киваю.

- Вернись сперва.

- Эй! А как насчет постоянной службы? Койка? паек? - говорю я ей в спину. - Место на стене? Мне здесь казармы понравились. Здесь ничего, и солдаты, - я поглядел на Козу, - не умничают.

- Заслужи, - равнодушно говорит она не оборачиваясь.

* * *

Когда отворили поутру, я был желтоват лицом.

- Мы сейчас едем.

- Я был должен вроде сообщить соображения.

- А вот это после. Там, - сказал бородатый.

Мы идем по лестнице. Ладно, допустим.

Ехали опять в карете. Подвозят прямо к порталу. Серые камни.

Я демонстративно, долго обивал сапоги о кромку порога. Сапоги у меня чистые. Хотелось лишний раз поглядеть, что тут за небо.

Разное-всякое случается на свете. Кроме того, может больше и не увижу.

Меня ввели в большую пышную комнату. Долго я стоял. Кругом ходили всякие занавески. Возможно с арбалетами.

Потом открылась дверь, зашел рослый мужчина с округлой бородою. Заходил он странно. Зашел, на несколько шагов, потом опять вышел, зашел, попятился, вышел, опять зашел, опять назад вышел, и так туда, сюда, назад, вперед через порог.

Я смотрел. Помалу потянуло обратиться глуповатыми словами из не слишком приличного анекдота. "Ты флюгер, или так, привидение?"

Призрак не может заговорить, пока не обратишься первый. Есть такое кайонгское суеверие.

Он наконец прошел, и сел в кресло. В глубокой яркой оконной нише чуть потом возникла дама. Не было, и возникла.

Вот теперь и дама. Настоящая знатная дама, не негоциантка.

Одета отменно. Красива. Она улыбнулась, довольно приятно:

- А представляться, значит, не собираемся.

- Что вам сделал этот маг? Чем он вам навредил? Я имею в виду - чем он может вредить? Для себя любопытно, - сказал я.

- Ну а что они все делают, - сказал мужик. - Стреляет, фехтует. Колдует. Колдует в какой мере, это не знаю, не скажу.

- Тогда нужно четверо. Для надежности. - Я показал на себя. - Включая вашего наипокорнейшего из слуг. И любопытно бы, какого вида пентаклями вы собираетесь платить. И как вы будете платить аж четверым? А по-моему, может, платить и не будете.

- Тебя позвали не выказывать норов. Твой нрав здесь не танцует, - резко проговорил мужчина.

- Я из-под ножа не работаю. И под запором - не работаю. Меня позвали выказать соображения. Это они суть. Я приехал, чтобы это сказать. - Я снял перстень. - Я задаток вернуть могу.

- Прошу вас, - улыбнулась дама. Подойдя, взяла у меня кольцо. Наделось ей как влитое.

- Теперь уже поздно, - сказала она.

Она подняла руку, показывая на камень на пальце.

- Ты мечен. Достаточно пробыть с ним сутки рядом.

Я предпочел не очень-то поверить.

- Теперь тебя везде найдут. Ну как, интересно? Знать еще хочешь? Загорелись очи? Зато вот так ты найдешь его. А умный человек всегда может устроиться так, чтобы в конце жив он один. Плату одного я уж найду как-то.

- Хм. - Я сел.

Помыслы я оставил при себе.

- Ты уже знаешь слишком много. Не придержи тебя, кто б тебе мешал, уже вчера пойти, да предупредить. В родне в Амбере не так много магов. - Мужик зло хмыкнул.

- Адепт Искусств всегда может перейти дорогу другому адепту, - сказала высокомерно дама. - А этот маг обнаглел. Он убийца. Но я не стану слать на него чары смерти. Много чести.

- Кроме того, - сказал я, подумав, чуть помолчав, - сколько я понимаю, чары можно опознать по почерку. А у него родня.

- Как он мог, - обратился я. - Он жесточайше виноват разгневать такую красавицу.

Бородатый серьезно сказал:

- Насчет парней, что можно на месте и на плацу. Да, верно, - но вы можете оказаться в местах, где нет площадей.

- Разбирайся с ним, - говорит знатная леди.

* * *

Я давлю лавку. А сюда мы приехали в карете. Знатные дамы - это мне нравится. Знатные дамы - это большие деньги. Кроме, напомнил я себе, нескольких, которые потом натравливают на тебя брата или мужа, и не платят.

Но в будуаре наверху нет никакой дамы. Есть рослый мужчина с округлой бородой. Рядом в кресле сидит кто-то в рясе или сутане, упрячась весь в капюшон, и теребит четки.

- Из чего стреляешь?

- Лука, арбалета, из миномета, и из ракетомета.

- Пистолет, винтовка?

- Если вам нужен снайпер, не ко мне. Найдите кого с воловьим терпением.

- Скольких можешь привести?

- Никого. Они перережут мне горло, и сбегут с вашим могуществом и с вашими секретами. А на что мне надо - оглядываться.

- Можно взять парней попроще.

- Ах, это! Тогда я не понял. Я думал, вы имеете в виду тех, кого я знаю. Попроще я вам десяток возьму на любой площади. Заводные, - хмыкнул я, - будут ребята.

- Да, но как они себя поведут в необычных местах? - задумчиво сказал мужчина. - Как ты можешь себя вести в необычных местах? В насколько необычных местах ты бывал?

- Я бывал на Черной Дороге, - ровно сказал я.

- Ну, в наше время там все бывали, - махнул он рукой.

- Ты религиозный человек? - сказал монах низко, хрипло.

- Перед делом я тщательно молюсь Единорогу.

- Ты полагаешь, можно убить мага? - сказал мужчина.

- Если застать его голеньким, без заклятий, можно так же, как любого обычного человека.

- Маги, для которых мы нанимаем, не из таких. Запомни это. Но маг, за которым тебя посылаем, - он из таких.

- И еще кое-что, - сказал мужик. - Очень вероятно, что ты можешь найти его в Амбере, в королевском дворце.

- В качестве кого он там может быть? Стражник, слуга, дворянин-гость, дипломат?

- Как родич хозяев.

- Ого. - Я подумал. - Тогда убивать его лучше не внутри дворца.

- Тебе дадут кое-что, Дух.

Дух - так меня зовут. Это такое прозвище. Не важно, почему. И что оно значит.

Монах завозился глубоко в рукавах, не без труда стягивая перстень.

- Сейчас, - прохрипел он.

Выронил мне в руку кольцо с большим голубым камнем.

- Благодарю, экселленция, - весело сказал я.

Отличный аванс. Прекрасный перстень. Епископский прямо.

- Тебе придется его надеть, крошка, - сказал мужчина.

Я натянул. Почему бы нет.

- Ты должен его носить. А думать будешь здесь, до завтрашнего утра.

- О чем? - сказал я. - Если, соглашаться ли, я ведь, заметьте, уже приехал. Я люблю средства. А я сейчас пуст.

- Тогда подумай, как ты намерен исполнять то, что согласился делать. А завтра предложишь соображения.

Они встают, и меня покидают.

А когда я потом попытался выйти, в дверях были пятеро, с усами.

@темы: растабары, Янтарь

---

Да будет так

The road to Mandalay


Возле пагоды старинной, в Бирме, дальней стороне
Смотрит на море девчонка и скучает обо мне.
Голос бронзы колокольной кличет в пальмах то и знай:
"Ждем британского солдата, ждем солдата в Мандалай!
Ждем солдата в Мандалай,
Где суда стоят у свай,
Слышишь, шлепают колеса из Рангуна в Мандалай!
На дороге в Мандалай,
Где летучим рыбам рай
И зарю раскатом грома из-за моря шлет Китай!"

Супи-плат звать девчонку, имя царское у ней!
Помню желтую шапчонку, юбку, травки зеленей.
Черт-те что она курила - не прочухаться в дыму,
И, гляжу, целует ноги истукану своему!
В ноги падает дерьму,
Будда - прозвище ему.
Нужен ей поганый идол, как покрепче обниму
На дороге в Мандалай...

В час, когда садилось солнце и над рисом стлалась мгла,
Для меня бренчало банджо и звучало: "Кулло-ла!"
А бывало, что в обнимку шли мы с ней, щека к щеке,
Поглядеть на то, как хати лес сгружают на реке,
Как слоны бредут к реке
В липкой тине и песке,
Тишь такая - слово стынет у тебя на языке
На дороге в Мандалай...

Это было все да сплыло, вспоминай не вспоминай.
Севши в омнибус у Банка, не доедешь в Мандалай.
Да, недаром поговорка у сверхсрочников была:
"Тем, кто слышит зов Востока, мать-отчизна не мила".
Не отчизна им мила -
Пряный дух, как из котла,
Той земли, где плещут пальмы и звенят колокола
На дороге в Мандалай...

Я устал трепать подметки по булыжной мостовой,
А от лондонской погодки ломит кости не впервой.
Здесь прислуги целый ворох, пьешь-гуляешь без забот,
Дурь одна в их разговорах: кто любви-то ихней ждет?
Жидкий волос, едкий пот...
Нет, меня другая ждет,
Мой душистый, чистый цветик у бездонных, сонных вод
На дороге в Мандалай...

Там, к востоку от Суэца, злу с добром - цена одна,
Десять заповедей - сказки, и кто жаждет - пьет до дна,
Кличет голос колокольный, и привольно будет мне
Лишь у пагоды старинной, в полуденной стороне
На дороге в Мандалай,
Где суда стоят у свай,-
Мы кладем больных под тенты и идем на Мандалай
О, дорога в Мандалай,
Где летучим рыбам рай
И зарю раскатом грома из-за моря шлет Китай!

@темы: мореходное